Одиссея Хамида Сарымсакова - [43]

Он смотрел час, два... И!.. Он не поверил своим глазам: на северо-западе, на линии горизонта он увидел дымы!

Дымы!!!

Наши корабли идут из Одессы.

Никогда до этого Хамид не чувствовал своего сердца — первый признак абсолютного здоровья. А тут вдруг он ощутил, будто в груди его бьется, рвется наружу, на волю живое существо, причиняя боль. Но боль эта почему-то приятная.

— Скорее. Скорее!!. Ну же!.. — Хамид сознавал, что никто его не слышит, но продолжал подгонять: — Скорее!.. Скорее...

Томительно, нестерпимо долго приближались дымы. Но они приближались!..

Солнце, лютый враг, давно уже миновало зенит, покатилось на запад. Хамиду казалось, что прошла целая вечность.

Ну же!.. Скорее…

Наконец он смог различить силуэты двух военных кораблей. Судя по очертаниям, это были большие сторожевики, новейшей, незнакомой Хамиду конструкции. Должно быть, в Николаеве уже заработал судостроительный, — удовлетворенно подумал штурман и с новой энергией замахал руками.

— Эгей!.. Сюда... Сюда!..

Томительно, мучительно долго тянулось время. Хамид испытал пытки голодом, жаждой, морской водой, разъедающей его тело. Но все эти муки казались несравнимыми с пыткой временем.

Где-то он читал об изощренной китайской пытке: человеку бреют голову, закрепляют ее в зажимах так, что ею нельзя шелохнуть, и сверху на темя с неторопливой равномерностью начинает капать обыкновенная вода. Капля... Еще капля... Еще... Сперва человек никаких болезненных ощущений не испытывает. Потом его начинает раздражать равномерно падающая капелька. Немного погодя он уже с ужасом ожидает очередной капли... Начинает биться в судорогах и сходит с ума.

Приближающиеся «по капле» корабли довели Хамида до приступа бешенства. Еще немного — и он бы сошел с ума.

Но, разглядев на гафеле корабля красный флаг, он сумел все же взять себя в руки и стал сам себя уговаривать, повторяя вслух, как заводной:

— Ну, потерпи, Хамид. Немножко осталось. Потерпи... Потерпи!..

Охваченный восторгом, счастьем предстоящего спасения, он не осознал того, что на корабле, идущем впереди, алый флаг.

Корабли приближались.

— Братцы!.. Сюда... Сюда!.. — кричал Хамид, размахивая руками. Он так рвался к своим спасителям, что едва не опрокинул лодку. — Родные мои!..

Но тут он умолк и схватился обеими руками за горло, как бы желая зажать, задушить рвущийся из горла крик.

Красный флаг!.. Но ведь советский военно-морской флаг бело-голубой!..

Корабли приблизились настолько, что Хамид, наконец, увидел такое, что повергло его в ужас: флаг на гафеле корабля был действительно красный, но в центре его, в белом кругу, чернела огромная и зловещая свастика!

Хамид в изнеможении упал в лодку и потерял сознание.

ГЛАВА XV. НЕВЕРОЯТНО, НО — ФАКТ!

Комментарий повествователя

Прежде чем продолжить рассказ об удивительных странствиях лейтенанта Сарымсакова, полагаю необходимым обратить внимание читателей на следующие обстоятельства:

Во-первых, как, разумеется, всем уже стало ясно, лейтенант чудом спасся и, следовательно, в самом начале повествования я беседовал не с бесплотным духом, а с вполне реальным пожилым человеком, Хамидом Газизовичем Сарымсаковым. Мы вместе смотрели документы, и я, вглядываясь в фотографии юного штурмана, зримо, отчетливо видел его, возникшего из глубины десятилетий, и мысленно беседовал с ним. Мне очень хотелось познакомить читателей именно с молодым героем этого повествования. С нынешним Хамидом Газизовичем мы познакомимся позднее.

И второе. Повествование о дальнейших приключениях моего героя — приключениях поразительных, невероятных — следует оценивать не с позиций того давнего и сурового, жестокого времени, но взглянуть на все обстоятельства глазами сегодняшнего человека. В грозную военную годину лозунг «Убей немца!» взывал к советским людям даже с обложек школьных тетрадок. Теперь же мы знаем, что далеко не все немцы были нацистами, что в глубоком германском тылу не без успеха действовало антифашистское подполье, что даже в самую тяжкую пору, когда гитлеровцы прорвались к Волге, — в эту, казалось бы, безысходную пору — на нашу сторону переходили не только немецкие солдаты, но и офицеры, ненавидевшие фашизм.

И, наконец, последнее. Суровые законы военного времени в существе своем были гуманны и справедливы. Но приводят в действие эти законы люди. А среди них, к сожалению, попадались тогда (да и сейчас, увы, попадаются) люди глупые, перестраховщики, бездумные служаки, «пришебеевы». В подтверждение сказанному приведу обширную, но очень нужную, на мой взгляд, выдержку из книги А. И. Покрышкина.

В одном из воздушных боев был сбит боевой друг Покрышкина Иван Бабак. Он покинул горящий истребитель, выбросившись с парашютом, был схвачен немцами. Трижды Герой Советского Союза случайно узнал, что Бабак находится где-то в Чехословакии и отправился на розыски. И вот наконец...

«К вечеру мы подскочили еще на один пересыльный пункт. Часовой, охранявший ворота изгороди из колючей проволоки, не пропустил нас. Мы вызвали начальника.

— Летчики есть, — коротко сообщил он. — Один из них осточертел мне своими домогательствами. Выдает себя за Героя. Видали мы их!..