Одиссея батьки Махно - [161]

— Что ж не нападают?

— Наверно, боятся нас или ждут удобного случая.

— Ну, мы ждать не будем. Марченко, тебе кони нужны?

— Хм. А когда они были лишними.

Нападение на киргизскую бригаду было совершено утром, когда кавалеристы готовились к выступлению из деревни.

Строились на единственной улице села. Именно в это время с обоих концов улицы появились тачанки, ударили пулемёты. Первой же очередью был срезан комбриг вместе со своими штабными. С обеих сторон сразу же образовались завалы из убитых коней и всадников, тачанок. Никто не пытался командовать, не было сделано ни единого выстрела. Уцелевшие с ужасом кинулись врассыпную по дворам, огородам, сараям.

В село влетела конница под командой Марченко, получившая указание батьки «без пленных». Изрубили, кажется, всех, не пощадили даже спрятавшихся в камышах, и дивились тому, что «басурманы» даже не отстреливались.

Собрали богатые трофеи: карабины, винтовки, патроны, тачанки с исправными пулемётами и особенно радовались тому, что нашли несколько возов овса.

Уже перед обедом сияющий Марченко доложил Махно:

— Твоё приказание, Нестор Иванович, исполнено. Вырубили подчистую, бригады нема.

— Молодец, — похвалил Махно. — Теперь коней хватает?

— С избытком.

Однако вскоре в лагере появился старик с длинной седой бородой, приехавший на кобыле.

— Мне бы батьку побачить.

— Я слушаю тебя, отец, — сказал Махно.

— Вот ты какой, Нестор Иванович, — молвил старик с оттенком уважительного удивления.

— Какой? — спросил Махно.

— Ну эдакий... — замялся старик. — В общем... геройский. Я что прибег-то... Давеча твои хлопцы порубали страсть скоко... все плетни, проулки завалили... Нам до весны ховать не переховать мертвяков-то...

— Ну и чего ты хотел? Нам же ещё и хоронить, что ли?

— Да нет, не то зовсим, как бы это сказать... Токо ты не злобись.

— Ну что? Говори, не тяни, старик.

— Ну в общем, я поховав некольких киргизецу подполе... Уж больно ваши злобились, порубали б бедолаг, а они ж люди, живые души.

— Как тебя звать, дед?

— Нечипор я, батько.

— Стало ты жалеешь наших врагов, дед Нечипор, — прищурился, Хмурея, Махно.

— Жалкую, всех жалкую, Нестор Иванович, — отвечал старик. — И тебя тоже.

— Меня? — удивился Махно. — За что?

— Ох, тяжела твоя ноша, сынок. По крови шагать, душу сжигать. Как тут не жалеть? Как-никак, ты заступник крестьянству.

— Ну и что ж ты хочешь?

— Я сулился им, что заступлюсь перед тобой за них.

— Ишь ты, какой заступник.

— Они ж боятся с подпола выходить. А мне чем их кормить? У меня внучка-то впроголодь сидит. А тут дюжина мужиков.

— Так ты что, Нечипор, хочешь, чтоб мы на них тебе довольствие отпустили? — усмехнулся Нестор.

— Что ты, что ты. Я хочу, чтоб вы их в полон взяли, ну и удовольствовали как положено, чай, не объедят они твои тыщи.

— Возьмём. Удовольствуем, — подмигнул Махно своим товарищам.

— Удовольствуем, удовольствуем, — осклабился Марченко.

Нечипор нахмурился, покачал укоризненно головой:

— Эх-хе-хе, Нестор Иванович, безоружных-то побить много ль ума надо. Я думал ты... это самое... а ты, — старик безнадёжно махнул рукой и, повернувшись, поплёлся к своей кобыле.

— Эй, Нечипор, постой. Куда ж ты? — позвал Махно.

Старик остановился, повернулся: ну что, мол?

— Что ж это ты? Разговор не кончили, а ты на попятную.

— Так чё говорить-то? Итак ясно, вы их забьёте, а грех на мне.

— С чего ты взял, что забьём?

— Не слепой, чай, вижу как твои хлопцы оскаляются, — кивнул дед на Марченку. — А я им про тебя-то таких похвал наплёл.

— Ладно, старик, не серчай, накормим мы твоих подпольных сидельцев. Гриша, — обернулся Нестор к Василевскому, — возьми хлопцев из моей сотни, езжай с дедом, заберите у него басурман, приведите, накормите — и на все четыре стороны.

10 декабря командюж Фрунзе связался по телефону с командармом-4.

— Товарищ Лазаревич, по разведданным, Махно направляется на юг, как предполагаем, на соединение с бандой Вдовиченко. Надо воспользоваться этим. Они сами как бы лезут в мешок. Поэтому приказываю вам, чтоб ваши части охватили бандитов и вели наступление плечом к плечу, не давая им возможности выскользнуть.

— Хорошо бы на Бердянск направить несколько бронепоездов, Михаил Васильевич.

— Постараемся. Помимо этого вам в поддержку поступит конный корпус Каширина. Разведку ведите непрерывно. Пора кончать с Махно и всеми его бандами.

— Может, д ля уплотнения фронта стоит передать нам Первую Конную?

— Нет. Будённому дано задание уничтожить бандитов в районе Константинограда, к 16 декабря. Надеюсь, и вы к этому времени управитесь. Приказ вам доставят. И учтите, товарищ Лазаревич, более выгодного положения трудно дождаться. За спиной у Махно море, ему деться некуда. Вы его должны раздавить. 16-го жду победной реляции. Желаю успеха.

2. В мешке

11 декабря отряд Махно прибыл в Новоспасовку и наконец-то соединился с корпусом Вдовиченко. Обнимаясь на радостях с Трофимом, Нестор сказал:

— Ну что, георгиевский кавалер, повоюем ещё.

— Куда денешься, батько. Придётся.

— Предупреди всех — никаких выпивок. Я своим уже сказал: увижу пьяного — расстреляю.

Объявив рядовым бойцам отдых, Махно собрал командиров на совещание. Первое слово было предоставлено начальнику контрразведки Зиньковскому. Последние данные о противнике были неутешительными, более того, угрожающими.