Бернардо говорил и заставлял себя смотреть на Баптисту. Он ждал, когда на лице ее появится отвращение.
— Так вот как это было, — она улыбнулась ему. — Винсенте не мог вообразить, почему ты вдруг исчез.
— Так ты знала об этом? — спросил потрясенный Бернардо. — Но как он мог? Он же погиб на дороге.
— Да, но прежде, чем поехать тебя искать, он позвонил мне. Он хотел предупредить, что вернется домой поздно, потому что они с твоей матерью должны найти тебя.
— Вы вдвоем говорили обо мне? — ошеломленно пробормотал Бернардо. — Ты знала?
— Я знала о второй семье Винсенте почти с самого начала. Я спросила его об этом. Не проклиная, а просто давая знать, что нет необходимости во лжи. Мы откровенно поговорили, как друзья. И с тех пор он всегда был открыт для меня. Я знала, когда он посещал вас. Ох, мой дорогой мальчик, это шокирует тебя? Между мной и Винсенте не существовало секретов.
— Но ты же его жена…
— В сердце есть место для разного вида любви. Твоя мать сделала его счастливым. Это было такого рода счастье, какого я не могла ему дать. — Она любящими глазами посмотрела на Федерико, сидевшего рядом с ней. — Другой мужчина оставался моей великой любовью. Винсенте об этом знал. Муж был моим самым близким другом. Однажды он заставил меня дать обещание, что, если с ним что-нибудь случится, я позабочусь о другой его семье. Я с радостью дала обещание. И горжусь тем, что сдержала его… насколько ты позволил мне сдержать его.
— Когда ты пришла за мной в тот день… я думал, ты ненавидишь меня. — Бернардо страшно побледнел.
— Мой дорогой, если бы ты мог видеть себя… Двенадцатилетний мальчик, уверенный, что он мужчина, и твердо решивший не плакать. Когда я попыталась обнять тебя, ты стоял негнущийся, словно шомпол. Я поняла — предстоит трудная работа. Но мне и в голову не приходило, что все эти годы ты будешь так чуждаться меня. Откажешься от имени отца и от своей законной доли его наследства. Я надеялась, что придет время, когда мы сможем поговорить. Печально, но оно так и не пришло. Но в сердце я всегда любила тебя как мать.
— Мама… — медленно выговорил Бернардо.
Долгожданное слово. На губах у Баптисты заиграла чудная улыбка.
— Если… ты можешь простить… — запинаясь, пробормотал Бернардо.
— Это ты должен простить… себя. Когда ты это сделаешь, то сможешь стать полноправным членом нашей семьи. И ты, и твоя мать.
— Не понимаю. Как она может?..
— Тебе известно, что у Мартелли есть своя маленькая часовня в кафедральном соборе. Я планирую сделать там мемориальную доску в память Марты Торнезе. Тогда и она станет одной из нас.
Бернардо вдруг обнаружил, что не может говорить. Баптиста поняла это. Она заключила его в объятия. Они с Энджи молча переглянулись. Впереди его ждет еще много срывов. Наверно, они будут всегда. Но под защитой двух женщин, которые любят его, он справится с трудной дорогой.
— Наша семья все растет, — сказала Баптиста, вытирая слезы. — Свадьба в прошлом году, свадьба сегодня, двое детей на подходе… — она сделала драматическую паузу и взяла за руку Федерико, — и еще одна свадьба.
Ее слова встретили одобрительный гул. Баптиста наблюдала, какова будет реакция Бернардо. Она уже знала, что Ренато и Лоренцо рады за нее. Но Бернардо был большим пуританином, чем они.
— Ты имеешь в виду, что это?.. — спросил он.
— Моя великая любовь, мужчина, о котором я тебе говорила. Наконец мы будем женаты.
— Как ты всегда хотела, — правильно понял ее Бернардо.
— Да, — подтвердил Федерико, вмешавшись в разговор, что он делал крайне редко, — как мы всегда хотели.
— Я рад за вас. — Бернардо пожал ему руку. — И за тебя, мама. — Он поцеловал ее.
— Мне нравится подготавливать свадьбы, — радостно объявила Баптиста. — И я определенно еще не закончила это занятие.
Наступило молчание. Лоренцо вдруг понял, что все смотрят на него, и заерзал на месте. С растущей тревогой он огляделся.
— Кто? Я? — воскликнул он. — Ни за что!
— Брат, будь смелее, — увещевал его Ренато, одной рукой обнимая Хедер. — Когда привыкнешь, это не так плохо. О-ох! — Жена ткнула его пальцем в ребра.
— Забудь об этом, — твердо возразил Лоренцо. — Я буду обдумывать десять лет. А до тех пор — ни за что! Ты меня слышишь? — Встревоженный, он оглядел улыбающиеся лица. — Вы меня слышите?
— Подождем — увидим, — улыбнулась Баптиста.
* * *
Полночь. Гости разошлись. Улицы почти пустые. При полной луне, держась за руки, гуляет пара. Они почти не разговаривают. Они больше не нуждаются в словах.
— Я ничего не знаю о людях, — наконец заговорил он. — И ничего не знаю о любви. Кроме того, что испытываю ее к тебе и нашему ребенку. Я все понимаю как-то не так. Тебе придется помочь мне в этом…
— Не уверена, что смогу, — задумчиво произнесла она. — Я тоже ничего не знаю о любви. То есть я думала, что знаю, но это была только влюбленность. Я обнаружила, что любовь может быть трудной и жестокой и заставляет плакать от боли.
— Ты о чем-нибудь жалеешь?
— Нет. Но я тоже во многом была не права.
— Мы будем искать дорогу вместе, — сказал кто-то из них.
