Одинокий друг одиноких - [2]

Что-то вроде борща или обыденных щей, хлебаемых из одного котла кучей народу..

Имелось в виду частичное неодиночество на основе некоей признаваемой одинаковости.

Люди, например, у которых нет ничего общего, кроме национальности, имеют вот этот общ — национальность, но чтобы это так было, они должны признавать национальность достаточным основанием для взаимотождества. Те, кого ничто не объединяет, кроме пола, и они этим довольствуются, имеют половой общ и т. п.

о странностях одиночества

Одиночество - страна, полная противоречий, вселенная призраков, где все ясное и очевидное не есть истина, скорее, наоборот.

Если у тебя нет мужа или жены, любовника или любовницы, это еще не обязательно одиночество, а если есть — не гарантия от него.

Если нет родителей, братьев-сестер, если детей нет или есть — то же самое.

Если друзей нет — и это не обязательно одиночество, хотя, кажется, что же?.

В самом тесном общении, среди друзей и самых близких родных можно хлебать одиночество полной чашей; ты это знаешьтак же досконально, как я, и так же упорно и безуспешно хочешь забыть… От такого одиночества исцеляет у-единение — сразу четко разъ-единим эти два понятия: одиночество и уединение, как вода и стакан, друг без друга легко обходятся.

Физическое наличие или отсутствие кого-либо на жилплощади жизни для одиночества могут иметь значение, а могут и не иметь.

В изоляции физической и\или информационной — в зоне, в тюрьме, в камере-одиночке, в пещере, в космосе — ты можешь быть в полном одиночестве, а можешь не быть.

Понятно, о каком уровне речь, мой Друг?..

Одиночество — данность всякой отдельности, всякой особи чтобы стать одиноким, довольно родиться: пуповину отрезали — все, ты уже путник Страны Одиночества, твой маршрут пока что не ясен, зато точно известен факт одиночества и конечный пункт…

Вопрос, стало быть, в том, какими дорогами и каким классом путешествовать, кого встретить, с кем разделить часть пути, малую или большую, что увидеть и испытать, — а главное, во что верить и как себя чувствовать.

…а потом ты опять один…

умывается утро

на старом мосту

вон там где фонтан как будто

и будто бы вправду мост а за ним уступ

и как будто облако

будто бы вправду облако

это можно себе представить хотя

это облако и на самом деле

то самое на котором

мысли твои улетели

и в самом деле летят

…а потом ты опять один…

есть на свете пространство

из картинок твоей души

вырастает его убранство

есть на свете карандаши

и летучие мысли

они прилетят обратно

ты только им свистни

и скорее пиши

…а потом ты опять один…

эти мысли Бог с ними

а веки твои стреножились

ты их расслабь

это утро никто представляешь ли

кроме тебя

у тебя не отнимет

смотри не прошляпь

этот мост этот старый мост

он обещал

и облако обещает явь

и взахлеб волны плещутся

волны будто бы рукоплещут

и глаза одобряют рябь…

Этот стих написан мной утром, в ощущении глубокого одиночества. Назвал я его сперва «Петербургская медитация» — старый мост, фонтан, рукоплещущие волны пригрезились, действительно, петербургские или похожие — город этот, в отличие от хамовато-радушной Москвы, одиночество уважает и легко, с некоторой деликатной суровостью, принимает.

Хорошо помню состояние легкого парящего просветления, охватившее меня, когда стих был завершен, — оно и теперь ко мне возвращается, это просветление, хоть и слабей, каждый раз, когда я снова стих перечитываю, вживаясь в его воздушность… Стихи и предназначены быть осветлителями одиночества, и я буду счастлив, мой Друг, если какие-то из моих самоосветлителей придутся по душе и тебе.

разобщенность: поисковые позывные

Постараюсь поменьше цитировать письма жителей-путников Страны Одиночества, приходящие ко мне тысячами, но, может быть, где-то не удержусь, ибо иной скажет и лучше, чем я.

Это все голоса одиночества.

Это рев. Это кричит, плачет, вопит, стонет Страна Одиночества, да что там страна — Вселенная… Что ей до какого-то жалкого писка из очередной норки или с пригорка, какая разница, мой писк или чей-то?..

Позывные, поисковые позывные и призывы на помощь, бесконечные SOS…

Вот неосознаваемое одиночество эмоционально тупого жлоба, вот прижизненный гроб его сонной глухонемой души.

Примитиву, быдлу казаться себе неодиноким легко: есть с кем поболтать, выпить, сыграть во что-нибудь, поспать вместе — и ладно, а если уж уважают при том да любят или так кажется, то все в полном порядке.

В большинстве даже и не такие уж примитивы осознают свое одиночество только как данность внешнюю: нет парня-девушки, нет мужа-жены, нет друзей, нет своей группы, своей тусовки, своей собаки, раба своего, хозяина…

Нутром ощущая свою самонедостаточность, жизненную неполноту, — люди ищут какой-то общ, который увеличит их биопсихомассу, и в этом обще хотят быть обладающими и обладаемыми, хотят убежать от страшной свободы, хотят защититься, хотят забыться.

Они думают, что ощутимый общ локоть рядом, спина, живот, кошелек, глаз глядящий, глотка орущая — спасение от одиночества, что надо только примкнуть и отождествиться, что все решается увеличением и упрощением.

Есть в этом смысл, конечно, древний и грубый смысл. Достаточно взглянуть на стадо пингвинов или увидеть, как греются на морозе, в кучу сбившись, прижавшись друг к дружке, собаки бесхозные, чтобы смысл этот понять.