Одинокая звезда - [42]

— Что? Что вы нашли тут смешного?

— Ой, ничего. — Миссис Компсон улыбнулась еще шире. — Просто я вспомнила о том, как встретилась со своим мужем.

— Вы познакомились с ним во время собеседования, когда устраивались на работу?

— Нет–нет, — засмеялась миссис Компсон. — Но в день нашего знакомства он был еще менее сдержанным, чем вы сегодня, и это смущало его потом много лет.

* * *

Я уже рассказывала вам, как каждый год на самой большой ярмарке в нашем штате мы с Клаудией выставляли квилты и как я участвовала в конных скачках. Папа демонстрировал лучших лошадок и мог часами спорить с другими джентльменами о плюсах и минусах различных методик племенного отбора и тренинга. Ричард ловил каждое его слово, готовясь к тому дню, когда сменит отца и будет выращивать породистых скакунов Бергстромов. Он буквально не отходил от папы и лошадей. Однако, несмотря на все мои старания, к учебе он относился с прохладцей. Хотя чего можно было требовать от девятилетнего мальчишки?

Мне было шестнадцать, и я любила ярмарочные дни. Еще я любила скачки. Вероятно, я раздражала других девиц, потому что всегда становилась призером любых конных состязаний, в которых участвовала. Но меня не очень интересовали кубки и грамоты, что бы там ни говорили. Я любила нестись как ветер, чувствовать, как лошадь собирает все свои силы перед тем, как взлететь в прыжке, видеть нежную силу мелькающих копыт, развевающуюся гриву — ах, это было чудесно. А еще замечать гордость в глазах папы, когда я побеждала соперников на его лошадях.

Как–то утром я ездила на Розе Дрездена по ярмарочному скаковому кругу и внезапно заметила молодого человека, который до этого два дня подряд глядел на меня, опираясь на ограду. Я ответила кивком на его приветствие и сделала вид, что больше не обращаю на него внимания, но мне было трудно удержаться, и я следила за ним краешком глаза. Меня это скорее раздражало. Надо было сосредоточиться перед состязаниями, но под его взглядом это плохо удавалось.

Потом я щеткой чистила в конюшне Розу Дрездена, проверяла ее копыта, бормотала ласковые слова, чтобы на скачках она чувствовала себя увереннее. И вдруг услышала, как за моей спиной открылась дверь.

Я резко повернулась, напугав Розу. В дверях стоял тот самый молодой человек и улыбался.

— Красивая лошадка, — сказал он.

— Да, красивая, — буркнула я в ответ с раздражением. Погладила Розу по шее и стала ее уговаривать, чтобы она успокоилась.

Парень протянул руку и погладил ее морду.

— Бергстром?

— Да, — ответила я и лишь потом сообразила, что он имел в виду Розу, а не меня. — Да.

Его восхищенный взгляд вернулся ко мне.

— Вы прекрасная наездница.

У меня загорелись щеки против моей воли. Он был хорош собой, высокий, сильный, с карими глазами и темными кудрявыми волосами. Я остро почувствовала, что мы тут одни, и испугалась этого. В отличие от Клаудии, я никогда не была красавицей, но все же меня вполне можно было назвать хорошенькой. Кажется, он тоже так считал.

— Спасибо, — наконец проговорила я, надеясь, что в конюшню внезапно войдут папа или Ричард, но в глубине души желала, чтобы этого не произошло.

Он подошел ближе к Розе, а я невольно отступила назад, хотя между нами была лошадь.

— Не бойся, — пробормотал он Розе и погладил ее по шее. — Я не обижу тебя. — Он провел ладонью по ее боку и окинул опытным глазом. — Вы часто ездите на лошадях Бергстрома?

— Конечно. — Я смерила его удивленным взглядом.

— По–моему, они лучшие в округе, — признался парень.

— Да, многие так считают.

Он усмехнулся.

— Я понимаю, что так говорить не принято, но лучшие лошади из нашей конюшни не сравнятся с самыми последними лошадьми старика Бергстрома.

— О‑о, в самом деле? — Я так удивилась, что едва не рассмеялась. — Что ж, думаю, что «старик Бергстром» будет польщен, услышав такие слова.

— Я готов поспорить, что ему это известно. — Он обошел вокруг крупа Розы и был уже близко от меня. — Правда, у отца тоже смелые планы. Он надеется догнать Бергстрома через поколение.

— Планы — дело полезное, — отозвалась я, занимаясь гривой Розы. Мой голос дрожал, потому что парень подошел еще ближе. — Они осуществятся?

— Никаких шансов, — заявил парень, качая головой. — У отца всегда поначалу много идей, но толку от них мало. Кроме идей надо работать и работать.

— Мой отец согласится с вами.

— Пока еще никто не может догнать Бергстромов. Но когда–нибудь я выведу таких лошадей, которые смогут соперничать с их лошадьми. Возможно, даже будут еще лучше.

Я удивленно подняла брови и спросила с вызовом в голосе:

— Вы так уверены в этом?

— Да, уверен. Не в ближайшее время, а когда–нибудь. У меня есть некоторые идеи. — Он подошел еще ближе и взял щетку из моей руки. — Можно? — Я кивнула, и он принялся чистить Розу вместо меня. — Хотя трудно представить, что может быть кто–то лучше тебя, правда? — пробормотал он на ухо Розе. Она уткнулась мордой в его лицо.

— Ее зовут Роза Дрездена.

— А вас?

— Сильвия, — ответила я, немного помолчав.

Он улыбнулся, и в уголках его глаз собрались морщинки.

— Сильвия. Милое имя.

— Спасибо.

— А я Джеймс Компсон.

У меня перехватило дыхание.

— Один из сыновей Роберта Компсона? — Роберт Компсон из Мэриленда был самым серьезным соперником отца.