Одиночество контактного человека. Дневники 1953–1998 годов - [133]
И на солнце пятна? Хорошо это или плохо? А если без пятен? Один желток? Нет, хуже, искусственнее. Ну что за солнце такое – ни пятна. Нужны пятна! Ибо они – полнота жизни, сама жизнь. А все рафинированное, стерильное – фальшь, придумка.
Я ищу, где лучше или где глубже?
Иногда – так, иногда – так.
С Пушкиным – где глубже, а с Семашко[1027] – где лучше. Или – что кормит.
И все же я не тот человек, который самоуничижается, отрицает блага. Я – не герой. Мне ближе «лучше», чем «глубже».
9.2.82. Я подумал, что Пугачева – это цыганщина, отсюда ее удивительная популярность. И в Высоцком это было…
15.2.82. Из сюжетов. Человек с абсолютным слухом, талантливый музыкант, становится инженером. Он слушает музыку – и вздрагивает. Его настроение портится на весь день. Он мученик чужой бездарности.
4.3.82. Старики знакомятся в кафе. Он – профессор. Она – портниха. Она все время говорит. Он любит тишину. Она все переоборудует у него дома… Тут и телефон – и что хочешь. А раньше телефона у нее не было.
Он не может работать, думать, погибает.
18.3.82. У одного Олиного родственника были сапоги, которые он считал счастливыми. Он держал их в сейфе. Надевал в самые ответственные моменты жизни. Только в них летал на самолете.
17.5.82. Из сюжетов. Старуха едет в поезде. В прошлом – учительница, коммунистка. Ее жизнь ужасна: первый сын, четырех лет, был зверски убит в коллективизацию. Дочь уехала на целину, заболела пневмонией, не позвала врача, умерла. Еще один сын родил олигофрена. Теперь старушка со значком комсомола на лацкане едет в Печоры молиться.
22.6.82. Сюжет повести. Алкаш издевается над семьей, пропивает деньги, вещи – и его разбивает инсульт.
В прошлом у него жена, дочь, которым он не помогал. И вот все начинают ему помогать, учат ходить. Он гордый алкаш, ему лучше всех в палате.
А м. б., это больная женщина, разрушавшая жизнь своим дочерям, – теперь все они около нее.
6.7.82. 1. Человек приезжает в командировку, влюбляется в женщину, идет к ней – там что-то несусветное вроде пьяного Зота Тоболкина[1028], что-то вдруг начинает проступать хищное в этом человеке. Он приезжает домой и вдруг понимает – какой хороший человек его жена.
Что-то должно быть чеховское в этом рассказе.
2. Муж расходится с женой. Он потом женится, она выходит замуж, но оба постоянно бегают друг к другу, не могут физически один без другого.
11.11.82. Полная неожиданность – смерть Брежнева. Ходили за неделю слухи, что его снимают, переводят на пенсию, что на пленуме он должен будет зачитать отречение. Ходило и другое: Алиев[1029] (Азербайджан) под домашним арестом, так как во время недавней поездки Брежнева подарил ему кольцо стоимостью около 2 млн рублей – какой-то древний азербайджанский памятник. Ходили слухи, что застрелился Кириленко[1030], его портреты снимали 7 ноября отовсюду.
Идет Андропов – человек, все говорят, умный. Посмотрим. Как обычно, в такие дни жить становится интересней.
15.11.82… Сегодня хоронили Брежнева. 18 лет царствования. Что впереди? Мне кажется, должно произойти что-то умное и здоровое, иначе быть не может.
17.12.82. Писать пока не хочется, потому что пустовато в голове, а читать – всегда мало читаю. Сейчас Вознесенский: дыра – О[1031]. Местами любопытно, иногда – литературщина.
Что это такое – литературщина?
Да это от ума, от сытой жизни, когда человек перестает отличать правду от кривды… Ему кажется правдой, что мужики в селе слушают Шостаковича, а мне в это верить не хочется.
…Есть люди упыри, начальники. От их скептического взгляда гаснет творчество. Мне показалось, что Хренков не такой, его взгляд веселый, умный, доброжелательный.
1.1.83. Первый трагический Новый год в моей жизни. 28 декабря умерла мама.
Утром я позвонил ей – она только что пришла, стояла за тортом, но сухого торта не было.
Она сказала, что ей было как-то очень плохо, она не стояла, а сидела на подоконнике в магазине.
– Тебе лучше? – спросил я.
– Сейчас лучше.
– Я приду после четырех, я еду в театр.
Я поехал, а когда вернулся, то сразу же стал ей звонить – дома никого. Наверное, решил я, все же она ушла за тортом.
Я решил подождать, такое случалось. Но нет и нет.
В шесть часов я собрался ехать, но пришел Сашка и был у нас до семи, мы вместе выехали: он – домой, я – к маме.
Свет не горел, видно, она не успела его зажечь, но темнота на улице уже держалась часа три. Я вставил ключ, и оказалось, что с другой стороны в дверь тоже вставлен ключ.
Дверь сломать не смогли, и сосед полез через окно.
Мама лежала, а вернее, почти стояла на корточках, лицом уткнувшись в пол. Она падала, видимо, и уже сразу была без сознания…
Милый мой, дорогой мой, любимый мой человек, мамочка, вот и конец нашей линии, остался я и Сашка. Что будет у него – не знаю, помолись за нас вместе с папой, мне еще долго будет не хватать тебя, очень долго.
Ты выносила мужественно свое одиночество, но мы очень дружили и любили друг друга. Я все сделал по совести – ты на меня не должна быть в обиде. Единственное, в чем я мог бы себя упрекнуть, – что не поехал сразу, тянул время.
