Одиннадцать вольт для Феникс - [5]

Шакалы Герберта по–прежнему стояли молча. Им не было нужды говорить. У Ли вокруг головы был аудио–обруч, подключенный к инфогнезду на левом виске, и она легонько покачивала головой в такт музыке. Феникс ненавидела её больше всех.

— А сколько есть? — интонации её голоса были чисто бытовыми и лишёнными всяческого намёка на характер сложившейся ситуации, словно ТДК был отцом, а она — дочерью, и она спрашивала у него денег на книжку, как это часто бывало, когда она ещё жила с родителями.

— Рублей пятьдесят.

— Дай мне их, пожалуйста, если тебе не трудно.

Он дал. Она добавила к ним тот тридцатник, что он дал ей до этого, и итого оказалось восемьдесят семь. Феникс протянула деньги Максу.

— Восемьдесят семь, — сказала она виновато.

— А остальные?

— Может, чем–нибудь другим возьмёте? Книгами могу отдать…

Волк начал смеяться. Ли расплылась в улыбке. Даже вечно хладнокровный Макс — и тот перестал жевать свою жвачку и начал странно дёргать губами.

— Ты что, подруга, издеваешься? — выдавил наконец он (Макс). — На хрена нам твои книги? Что мы с ними делать–то будем, ты подумала?

— Читать, — предположил Волк.

Это вызвало целый взрыв смеха. На ТДК Феникс старалась не смотреть.

— С тебя ещё двести двадцать три, — сосчитал наконец Макс.

— Двести тринадцать, — поправила его Ли. Говорила она с лёгким акцентом. — Макс, тебе нужно срочно записаться в вечернюю школу.

Они снова заржали. Что–то сегодня они слишком весёлые, подумала Феникс. Её всю трясло.

— Извините, мадам, с вас ещё двести тринадцать рублей ноль ноль копеек, — исправился Макс.

— У меня нет таких денег.

— Ты плохо слышишь?

— Да где ж я возьму эти ваши двести тринадцать рублей? — закричала Феникс. — Нет их у меня сейчас! Завтра будут, — добавила она поспокойней. — Вы можете подождать до завтра?

— Услуга за услугу, — прищурилась Ли.

Феникс знала, какие услуги нужны китаянке и этим двум ублюдкам. Уже два раза она вынуждена была идти на это ради отсрочки выплаты долга. Но делать это при ТДК? Ни за что! Господи, они же видят, что я не одна!

— Я не хочу, — сказал Волк. — Если тебе она лижет хорошо, то миньетчица из неё поганая.

— А мне нравится, — пролепетал Макс, имитируя маленького ребёнка.

Они опять принялись ржать.

— Послушайте, вы можете хоть раз поступить как нормальные люди? — Феникс вдруг вновь почувствовала себя удивительно спокойной и безмятежной. — Вы что, не видите, что у меня здесь человек, гость? Он в эти дела не посвящён и вам не стоило говорить всё это при нём. Неужели у вас нет никакого чувства такта, уважения?

— Уважения? К таким, как ты? — скривился Волк.

— Хотя бы к таким, как он.

ТДК стоял молча и скромно. Все посмотрели на него. Он почесал голову и уставился в окно. Наверное, я сегодня покончу с собой, подумала Феникс.

— А кто он такой? — скривился снова Волк. — Пахан, что ли? Эй, приятель, ты тут чё, пахан?

Только этого ещё не хватало!

— Что есть в твоём понимании «пахан»? — осведомился ТДК.

У всех отпали челюсти от такой постановки вопроса.

— Э…, — выдавил наконец Волк, но на этом и затих. Феникс хихикнула.

— Короче, деньги давай! — вмешался Макс.

— Я же сказала: нет у меня денег. Завтра отдам. Точно.

— Ты уверена?

— Уверена.

— Двести тринадцать плюс откупные, — напомнила улыбающаяся Ли и тут же поспешила добавить: — Если уж ты стесняешься своего кавалера, то перенесём это на завтра.

— Завтра, — сказал Волк, — мы придём к тебе в это же время. А сегодня мы это… как ты там говорила… проявим такт и уважение.

— Только не говори потом, что мы плохие! — погрозила ей пальцем китаянка.

— А у вас с собой что–нибудь есть? — быстро спросила Феникс.

— Ну ты даёшь, — пробормотал ТДК.

— Ты же знаешь, подруга, мы это дерьмо не распространяем, — сказал Макс. — Но и даже если бы распространяли, то тебе не дали бы. Короче, скажи спасибо, что мы сегодня добрые. В общем, до завтра. Ах да, и учти: в случае… короче, если ты и завтра нам не заплатишь, мы будем злыми и нетактичными, — и он направился в коридор.

Волк хлопнул ТДК по плечу («До встречи, пахан!») и, хихикая, удалился за ним. Ли послала Феникс воздушный поцелуй, после чего удалилась тоже. Скоро за ними хлопнула дверь.

— Там тебя Женя, наверное, заждался, — как бы в пустоту бросила Феникс.

ТДК встал и тоже ушёл. Молча. А она даже не попыталась его остановить.

- 2 -

Поев через силу печенья с кофе, Феникс закурила и задумалась над вставшим перед ней серьёзным вопросом: идти или не идти на репетицию. С одной стороны, она хорошо понимала, что поступает не совсем правильно, игнорируя подобные мероприятия (участия в которых были — несмотря на свободу воли каждого члена группы — обязательны, поскольку без одного винтика машина работала уже не так слаженно, как могла бы работать), но имелась ещё и другая сторона проблемы, и эта сторона напрямую касалась её зависимости от нейростимулятора. Внизу живота начинало ныть всё сильнее, и с каждым днём эти боли становились всё сильнее. Чем дальше, тем меньше удовольствия приносили энергокапсулы, но они по крайней мере хотя бы снимали боль, а при больших дозах эффект нечеловеческого экстаза всё же был достижим. Насколько знала Феникс, существовало четыре стадии развития болезни, четыре категории «больных»: