Один среди волн. Робинзонада: прошлое и настоящее - [5]
Несколько слов об экипаже Уиллиса. Он, строго говоря, выходил в океан не в одиночку, а со своим экипажем. Это была пара очаровательных кошек: Кики и 2*
Аусси. Они очень хорошо вписались в жизнь мореплавателя, скрашивали ему длинные дни и ночи. С питанием кошек проблемы не было. Каждую ночь на палубу плота выпрыгивали летучие рыбки. Каждую ночь кошки дежурили на палубе в надежде, что волна принесет какой-нибудь подарок.«Утром я иногда обнаруживал несколько плавничков – остатки пиршества», – писал Уиллис. Спали Кики и Аусси в большой корзине, прикрепленной к передней стенке каюты. Кошки были великолепными моряками и уверенно держались на плоту.
Плот неуклонно шел на восток, и в то же время его сносило на юг. 29 октября Уиллис отметил, что он находится в плавании 117 дней, на два дня больше, чем в 1954 году на плоту «Семь сестричек»… Сидя по вечерам у компаса в теплой куртке, более уместной на Аляске, чем в южных широтах, Уиллис думал о древних полинезийских навигаторах, которые бороздили океан при любой погоде. Каково-то им было в ненастную погоду? Сегодня мы имеем хронометры, секстанты, карты, навигационные таблицы. Идти вдоль берегов нам помогают радиомаяки. В те времена непогода нередко грозила гибелью.
…За последние дни плавания Уиллис три раза спускался за борт, чтобы закрепить рули, но пользы от них практически совсем не стало. Уиллис думал, глядя на рули, болтающиеся в пене волн, что его мечте дойти до Австралии не суждено сбыться. Необходимо прежде всего зайти в какой-либо порт и исправить рули. Ближе всего был архипелаг Самоа.
Запись в вахтенном журнале 11 ноября гласит: «Глаза мои прикованы к рифу – я стараюсь найти место, где можно проскользнуть, но, кроме сплошной стены бурунов, не вижу ничего».
Уиллис, определив место прорыва в гряде рифов, решительно встал за штурвал. Ярд за ярдом плот продвигается вперед. Мореплаватель видит, как «дышит» риф, то обнажая коралловые зубья, то скрывая их под волнами. Наконец риф позади и плот мягко покачивается в лагуне. Уиллис не отходит от штурвала. Паруса наполняются ветром, и все ближе берег, поросший пальмами. Это берег в Пуа-Пан, в милях трех к западу от Англии.
На рассвете следующего дня во время прилива моторный катер отбуксировал плот «Возраст не помеха» в гавань Англии. Итак, первый этап путешествия в Австралию завершен. Рули сняли и отнесли в механический цех американской фирмы. Впрочем, эти обломки железа даже трудно называть рулями.
В девять часов утра 27 июня 1964 года, т.е. через 7,5 месяца, Уиллис продолжил путешествие. Однако еще в видимости Самоа он почувствовал резкую боль в животе – видимо, предсказанная врачами грыжа разыгралась не на шутку. Тогда Уиллис решил срочно принять свои меры. Вот как он их описывает: «Я взял трос толщиной в полдюйма, пропустил сквозь блок, свисавший со шлюпбалки, вделанной в пол каюты около самой двери, один конец захлестнул вокруг колен, а за другой стал подтягивать нижнюю часть тела, все время прислушиваясь, не усиливается ли боль. В конце концов на палубе остались только мои плечи. Тогда я закрепил трос. Как будто стало немного легче.
Я раскачивался вместе с плотом взад и вперед, пытался повернуться то в одну сторону, то в другую, а кишечник всем своим весом давил на легкие и сердце. Я то подтягивал себя, чуть ли не оставаясь стоять на голове, то отпускал, то повисал на одной ноге, стараясь определить, при каком положении боль в животе притупляется. В восемь часов вечера я почувствовал облегчение…»
На следующую ночь свежий ветер все больше относил «Возраст не помеха» к востоку. Мореплаватель чутко следил за парусами. Пытаясь закрепить паруса, он не смог удержаться на палубе и очутился под водой, над его головой покачивался плот. За цепь, соединяющую рули, Уиллис уцепился ногой, а потом впился в нее обеими руками и влез на плот. «Чем же закончится путешествие, начавшееся так неудачно?» – думал он.
Мореплаватель через несколько дней обнаружил, что плот отнесло на север, к двенадцатой параллели.
Его снова мучила грыжа. Приходилось подвешивать себя, как и в первый раз.
«Возраст не помеха» удачно прошел мимо Гебридских островов, миновал он и ряд островов, которыми изобилует Коралловое море.
Ветер дул в направлении Большого Барьерного рифа.
Уже подходя к Австралии, моряк, случайно упав, повредил позвоночник. Несколько дней он, беспомощный, пролежал на палубе плота.
«Впереди буруны! Так я увидел Барьерный риф, – записал в журнал Уиллис. – Взобравшись высоко на мачту, я разглядел на горизонте белую, не очень длинную линию».
Плот во время прибрежного плавания сел на огромную скалу, и волны накатывались на «Возраст не помеха» одна за другой. Молотившие волны, то подымавшиеся, то низвергавшиеся, то перекатывающиеся с борта на борт, не давали плоту вырваться из каменной ловушки. Никогда еще мореплаватель не чувствовал себя таким беспомощным, таким ничтожным перед силами стихии. Вдруг, словно не в силах больше выдерживать агонию, плот стал крениться на правый борт, а левый задрался так, что стал почти вертикально. Но наконец палуба выровнялась и плот поплыл. Волны смыли его со скалы и направили к небольшому заливу. Мореплаватель смог рассмотреть даже деревья на пустынном берегу. Несомненно,* это были эвкалипты. Вот он, наконец, безмолвный низкий австралийский берег…
