Один из первых - [3]

К нашему герою замечалось снисхождение. Вероятно, из-за его же снисхождения служившим под его властью противозаконникам по недомыслию… Неудачный ли подбор хуторских атаманов, подчиненных Громославскому, или заботы его об их добронравственности, только ему постоянно приходилось выгораживать или просто выручать их из темных делишек, чрез что он и сам впадал в погрешности, вводя в заблуждение начальства. На что категорически указывалось в объяснении бывшего заседателя 4-го участка от 15 августа 1911 г. и в постановлении окружного атамана за № 520. Еще пример: в 1909 году по распоряжению окружного атамана был удален от должности Галкинский хуторской атаман урядник Фролов за пьянство и соединенные с таким поведением нетерпимые по службе поступки… Впрочем, виноват!

Невольно бросается в глаза эпидемическое пьянство хуторских атаманов. Все перечисленные атаманы, как будто скроены по одной мерке в приходе Громославского… Пьют у него и на станичных сборах, пьют и вне станичного правления должностные лица. Ну, а под действием спиртного угара они готовы идти за своим повелителем Громославским в огонь и воду. И он сам, конечно, не покидал их на произвол судьбы в критические моменты.

Хуторской атаман Фролов, как мы и выше сказали, был удален начальством от должности за пьянство. Это, однако, не помешало Громославскому пристроить его на общественной службе к новому делу в качестве ст. судьи. Деятельность в этом назначении, как связанная с магарычами, может быть, больше подходила к работоспособности Фролова, чем служба в должности хуторского атамана, но с другой стороны, как более или менее почетное назначение — оно едва ли могло быть уделом для прогнанного со службы за пьянство человека.

А Громославскому и нужны такие люди. Однако, чтобы поведение Фролова, как удаленного за пьянство, не помешало ему быть утвержденным начальством в должности станичного судьи, Громославский умолчал о причинах смещения его с должности, как хуторского атамана, и лишь благодаря своевременному донесению об этом заседателя, Фролов не попал в судьи. Громославский же за неправдивое сообщение начальству о Фролове не был на этот раз подвергнут обычному дисциплинарному взысканию, вероятно, потому, что это был уже четвертый по порядку случай, называемый окружным атаманом Черкесовым — «халатное отношение Громославского к службе»!?!

Свою добродетельность к подведомственным гражданам Громославский проявлял и в такой форме. Весной 1910 года он без всяких рассуждений отнял у казака Никулина принадлежавшую ему лошадь и передал ее одностаничнику Кирееву, как признанную последним за свою. Потерпевший Никулин не имел возможности найти удовлетворения при содействии местной администрации. Поэтому обратился с прошением в Областное управление. Указом последнего было предписано возвратить Никулину лошадь, а Громославскому за незаконные действия объявить выговор строгий. Такому исходу дела благоприятствовало беспристрастно-произведенное дознание заседателем Васильевым. В других же случаях Громославский неправдивыми объяснениями сбивал с толку причастных к раскрытию данного дела административных лиц — словом, как говорят, «втирая очки» и выходил сухим из воды. Еще есть постановление окружного атамана об оштрафовании Громославского на три рубля за то, что дал заведомо ложную справку о лесном стороже Долгове. Постановление 5 февраля 1911 года за N 5212. А чтобы поддержать к себе авторитет и необходимое доверие к власти у лиц, коим закрадывалось сомнение в этом, Громославский указывал на бывших: на Черкасова и секретаря Силуянова как окружных администраторов, по совету которых он якобы и действовал.

В более важных случаях и для вернейшего успеха в своих предприятиях он даже показывал письма секретаря и других чиновников окружного управления.

Тем не менее несправедливость донесений и объяснений Громославского красноречиво обрисована в одном из постановлений бывшего окружного атамана Хоперского округа Черкасова. В нем, между прочим. сказано: «За подтасовку писарей на сборном пункте сменных команд» Громославский подвергается дисциплинарному взысканию — штрафу в пять рублей. И в наряде казаков на службу у Громославского практиковались своеобразные приемы, что в свое время не ускользнуло от одного из военных чинов окружного управления. «Удивляюсь тому, — высказывался тогда этот администратор, — как начальство держит Громославского в должности ст. атамана! Такого человека не только что не следует держать у власти, но опасно даже пускать через порог правления».

«Слухом земля полнится», — говорят в народе: неудивительно поэтому, что и со стороны многих других лиц слышались щекотливые для слуха мнения по адресу «неуязвимого героя». Все ему сходило с рук, а это придавало дельцу новую силу выступать в таких ролях, которые положительно не отвечали его назначению — как станичного, атамана. Он, например, вмешивался в разбор дел в станичном суде даже почетных судей, о чем говорили местному заседателю сами почетные судьи Слащувской станицы. Ничто же сумнящиеся и под общий шумок Громославский продолжал работать чисто в своих материальных интересах, урывая от общественного пирога, при удобном случае, лакомые кусочки. Он приписывал лишние паи при разделе общественного луга и пользовался ими. Все это замечали станичники и до поры до времени молчали.