Один из первых - [2]

«Главный служебный недостаток Громославского, — сказано, между прочим, в этом постановлении, — это почти поголовное пьянство на станичных сборах. Фактически доказано, что в прошлом году Громославский несколько раз обращался с просьбой к сбору: то о наделении его паями, то об увеличении себе содержания. На таких сборах заметно было усиленное пьянство, которое доходило до того, что, по словам свидетелей, многие из выборных лежали в бесчувственном положении на улицах. Благодаря этому жалованье атаману было добавлено и он награжден паем…»

Не забывал г. Громославский и ближайших своих по кровной связи с ними: у того же станичного сбора выпросил пай для своей родной сестры Татьяны Яковлевны в предоставлении ей права пользования паем в течение 10 лет!..

Но оба приговора от 19 августа и 27 сентября 1908 года за №№ 30 и 150 не были утверждены бывшим окружным атаманом Хоперского округа Черкесовым. Упомянутым же выше постановлением сделано такое предостережение г. Громославскому — заботиться больше об общественном благе для станицы, а дарованные ему и его сестре паи обратить в доход общества.

Как мастер любимого дела (наживы), предусматривающий неблагоприятные случайности, Громославский прикрывал и преступления подчиненных ему лиц.

Они исполняли его распоряжения, они его сотрудники в законных и незаконных предприятиях, они могут его выдать, они же могут и прикрыть в минуту жизни трудную его вольные и невольные прегрешения. Защищал и он их от законной кары в преступных проделках.

В 1910 году хуторской атаман урядник Косов хутора Пустовского Букановской станицы, продав трех штук свиней, загнанных на огородах того же хутора и принадлежавших казаку Александрину, не оприходовал вырученные деньги по назначению и не донес об этом станичному правлению — как это требовалось по Инструкции.

Расследование этого дела было поручено Громославскому, который пустил в ход все ухищрения, чтобы запутать и затемнить дело: исказив истинное положение его, он представил дознание с заключением о прекращении судебного преследования против хуторского атамана, как неповинного в приписанных ему деяниях. Такой оборот дела был обнаружен при расследовании его по поручению начальства заседателем 4-го участка. Пред вызовом последним потерпевшего Александрина для допроса, Громославский научил его подать заявление заседателю о прекращении дела, потому якобы, что между ним и Косовым состоялось примирение. Между прочим, сам потерпевший Александрин в присутствии двух понятых сердечно-чистосердечно сознался заседателю, что заявление он подал по настоятельству Громославского, который сделал это, чтобы скрыть проступок хуторского атамана и свое противозаконное в нем участие.

Может быть, так бы и завершилось дело, если бы производивший дознание заседатель 4-го участка Фролов действовал по теории Громославского и шел бы навстречу его желаниям. Но в представленном заседателем дознании факт был выяснен с необходимой достоверностью, указавшей на виновность Громославского — как укрывателя преступных деяний хуторского атамана Косова.

Нормальный в таких случаях порядок требовал возбуждения уголовного преследования против Громославского. Тем более, что в постановлении бывшего окружного атамана Черкесова от 23 октября 1910 года за № 5236, состоявшемся по этому делу, указывалось на то, что «это второй случай халатного отношения Громославского в данном ему поручении».

По такой характеристике личности первого человека в станице, казалось, что он должен будет освободить почетное место для другого более достойного лица. Однако, ничуть не бывало: тем же постановлением Громославский лишь подвергнут денежному штрафу в пять рублей. В той же мере понес наказание и его подзащитный — хуторской атаман урядник Косов. Как тому, так и другому было на руку такое снисхождение начальства и «первый» из них продолжал работать в том же покровительственно-преступном направлении.

Новый случай такой же операции не заставил себя долго ждать. Другой хуторской атаман, тоже подчиненный Громославскому, некий Исаев, управлению которого был вверен хутор Остроуховский, был изобличен в нетрезвом поведении и бездействии по охране общественного леса. Дело об этом возникло по прошению казака Апряткина Произведенным дознанием открыты были хищнические порубки леса, благодаря отсутствию бдительного надзора за лесом со стороны хуторского атамана Исаева. Станичный атаман Громославский. которому было поручено расследование и этого дела (оно похоже на поручение волку проверки стада у пастуха!), — явился и в этом случае покровителем своего подчиненного. По донесению Громославского, хуторской атаман Исаев не только оказался «трезвым человеком», но и вообще «был порядочным во всех отношениях». Словом, лучшего атамана и желать было не нужно.

Но начальство Громославского под накинутой им нарядной вуалью на физиономию Исаева усмотрело новые признаки преступного покровительства Громославского к подчиненным. «Это уже третий случай пристрастного отношения Громославского к делу», — сказано, между прочим, в постановлении от 2 ноября 1910 года за № 520 по сему случаю бывшим окружным атаманов Хоперского округа полковником Черкасовым. За что Громославский как станичный атаман подвергнут денежному штрафу в сумме трех рублей. Второй случай однородного проступка, который, как мы указывали выше. был оценен штрафом в пять рублей, а третий почему-то прошел дешевле на два рубля! Хотя следовало бы наоборот, так как повторяющееся преступление и наказывается одною или двумя ступенями выше… Впрочем, много ведь зависит от власти наказующего и его убеждения. А на основании последующего за один и тот же проступок провинившийся может быть подвергнут и замечанию и удалению от должности, аресту и даже преданию суду…