Один из нас - [79]

Парня поджарят, это наверняка. Бертон уже представлял, как это произойдет. Вот входит Брайант, шаркая, скованный по рукам и ногам, с обритой головой, окруженный каменнолицыми тюремщиками. Капеллан читает молитву Господню. Парня усаживают на деревянный стул. Стражники привязывают его кожаными ремнями. Прикрепляют к ногам электроды. Открывается окошко, через которое свидетели наблюдают за происходящим; среди них Реджи Элбод как воплощение праведного гнева. Брайант тяжело дышит, предчувствуя неминуемый конец. Стражники кладут на его голову мокрую губку, надевают большой металлический шлем. Заматывают черной повязкой его сверкающие глаза. Последние слова Брайанта: «Клянусь Богом, я не убивал эту девочку». Ему никто не верит.

«ХРРЯСЬ!» Через него проходит тысяча вольт. Двадцать секунд. Брайант дергается в своих постромках. Потом обвисает. «ХРРЯСЬ!» Еще двадцать. Доктор объявляет присутствующим, что песик сдох.

И хотя действительно ужасно, что невинного мальчика отправят на электрический стул, возможно, все только к лучшему. Несмотря на продолжающиеся атаки местных жителей на Дома по всей стране, ситуация, кажется, начинала приходить в норму. Большие события часто сводятся к одному-единственному человеку. К камню, от которого расходятся круги. Убери камень, и понемногу пруд успокоится. Он думал, что этот человек – Гейнс, но, возможно, судьба избрала на роль мученика Еноха Брайанта. Его смерть уверит страну и население, что они сильнее, чем думали, что их страхи необоснованны. Через какое-то время все утихнет и вернется на круги своя.

Что, конечно, нисколько не оправдывало происходящее.

Бертон встал и потянулся.

– Что-то хочется немного прокатиться.

– Давай, прокатись, – сказала жена.

– Нам нужно что-нибудь в магазине?

Энн подняла голову от книжки.

– У нас есть все, что нам необходимо.

За ее царственной манерой стояли годы страданий. В который раз Бертон подумал, сможет ли она когда-нибудь его простить. Он неоднократно спрашивал ее об этом за прошедшие годы. Ответ всегда был одинаков. Этот конкретный камень было невозможно убрать. Круги от него будут вечно расходиться по их жизням.

Давным-давно они с Энн хотели завести ребенка, но никак не могли зачать. Их начало относить друг от друга. Как-то раз, одной одинокой ночью в Таллахасси, он переспал с официанткой и притащил домой бациллу, которую передал Энн. Месяцем позже ее начало тошнить по утрам, и они поняли, что она забеременела.

Какая это была радость! Он станет отцом!

Через восемь месяцев после этого Энн родила монстра.

Ожидая в приемной, Бертон нетерпеливо расхаживал взад-вперед с нагрудным карманом, полным сигар, чтобы раздавать их всем, кто пожелает отпраздновать событие вместе с ним. Вышел док Одом и объявил ему дурную новость. Бертон осмотрел тварь, которая была его ребенком, – спеленутая, она лежала в стеклянном пузыре под греющей лампой.

«Это все зараза, которая ходит вокруг, – сказал ему доктор. – Как ни печально, похоже, и вы с Энн ее подцепили».

Док спросил его, хочет ли он дать ребенку имя. Бертон даже не знал, кто это – мальчик или девочка. Маленькие глазки новорожденного были крепко закрыты, ротик целовал воздух, словно ища материнскую грудь. Потом он заплакал – и это было самым отвратительным, поскольку звучало в точности как нормальный ребенок, зовущий маму.

Бертон назвал ребенка и подписал необходимые бумаги для передачи его в один из Домов.

Они сказали всем, что ребенок умер во время родов. Были предприняты меры для передачи ребенка в Хантсвиллский Дом. На свидетельстве о рождении написали другую фамилию. Док Одом хранил их секрет. Энн так и не простила его по-настоящему, и с тех пор он жил, постоянно испытывая стыд. Стыд за совершенное им преступление. Стыд за заразу, которая распространялась посредством акта любви.

– Я люблю тебя, Энн, – сказал Бертон.

Она не ответила. Молчание между ними бурлило, словно чайник на медленном огне. Порой Бертону казалось, что он живет в доме c призраками, вот только в его случае призрак был живым существом.

– Ну я тогда поеду, – проговорил он.

Бертон вышел из дома и принялся колесить по ночным улицам, пока не оказался возле своей конторы. Снаружи нес усталую вахту новостной фургончик – на его боку было написано CNN, название того круглосуточного кабельного телеканала, который недавно запустили в Атланте. Кто-то учуял историю. Большинство остальных газетчиков завязали с этим делом и сбежали, чтобы осаждать окружного прокурора. Вскоре вся эта дурно пахнущая драма переместится в судебные залы.

Шериф вошел внутрь и повесил шляпу на крючок. При виде него Сайкс вскочил со стула.

– Добрый вечер, босс! – приветствовал его помощник, взглянув на часы.

– Добрый вечер, Бобби. Ты прямо как тот длиннохвостый кот из пословицы, в комнате, где полно качалок. С чего это ты такой дерганый?

– Просто вы меня напугали. Не ожидал увидеть вас сегодня вечером.

– Хочу еще раз поговорить с чудиком напоследок, – сказал шериф.

– Я сулил ему луну с неба и грозил адским огнем. Он не сознается.

– Что он скажет, уже неважно. Его дело по-любому табак.

– Не удалось даже вытащить из него, куда он дел голову Боуи.