Когда мне было девять лет, отец взял меня с собой на мыс Канаверал, чтобы посмотреть на запуск «Вояджера-1». Папа был инженером в НАСА, и это обеспечило мне, маленькой любительнице космоса, место в первом ряду на космодроме. Незабываемый опыт – своими глазами наблюдать за одним из величайших достижений человечества. Это воспоминание стало для меня своего рода искрой, которая на всю жизнь определила мои стремления и идеалы. Именно благодаря этой искре я сейчас говорю с вами, занимая пост президента Соединённых Штатов Америки – или того, что от них осталось.
Это было задолго до того, как мир изменился. До всей этой паники.
Задолго до того, как мы увидели первое Вознесение человечества…
В 1977 году весь мир обратил свой взгляд к звёздам. Мы хотели верить, что где-то там существует разумная жизнь. И мы надеялись, что, если сумеем выйти на связь с этой жизнью, она свяжется с нами в ответ. «Вояджер-1», эта спутниковая тарелка с торчащей из неё антенной, был нашим посланием в бутылке. Нашим способом дать галактике знать, что мы существуем, что мы здесь, – на случай, если кто-нибудь захочет нас найти.
За следующие сорок лет зонд пролетел мимо Юпитера и Сатурна, а затем отдрейфовал в пустоту, проглоченный молчаливой Вселенной. Или так нам только казалось…
Правда в том, что наше послание было услышано.
Вселенная связалась с нами в ответ – и всё изменилось. Не война и не инопланетное вторжение принесли нам эти перемены – всё началось с тихого шёпота. Практически за одну ночь всё, что мы знали, стало другим.
И я видела, как это случилось.
В 2023 году мы увидели первое Вознесение человечества.
Как и все подобные истории, эта началась с одного-единственного человека.
Я смотрю на фотографию доктора Далии Митчелл в рамке на столе. На этом снимке она младше, чем когда мы с ней встретились, – здесь ей где-то двадцать пять. Зелёные глаза, длинные вьющиеся волосы. Счастливая улыбка. Понятия не имею, когда он был сделан, но, думаю, примерно в то время, когда она только-только получила должность профессора в Калифорнийском университете в городе Санта-Круз.
История Далии довольно трагична.
Она родилась в семье военного. Семья переезжала четырнадцать раз за восемнадцать лет. Её отец Артур, афроамериканец по происхождению, был инженером-химиком в Инженерных войсках США; во время своего пребывания в Европе он влюбился в немецкую девушку по имени Жизель.
Далия недолго наслаждалась родным Форт Полком – всего два года. Она едва научилась ходить, когда вся семья – Далия с родителями и старшим братом Нико – переехала в Германию, город Аугсбург. Одно место быстро сменяло другое: Оклахома, Канзас, Гавайи, Вирджиния, Бавария, Сеул и, наконец, снова Аугсбург.
Мы не так много времени провели вместе, но она успела рассказать мне, что всегда была вдумчивым, серьёзным ребёнком. Уже с детства она обожала книги и историю. Будучи от природы любознательной, она открывала для себя волнующие вещи в каждом новом месте, где останавливалась её семья. Далии, как и её матери, легко давались языки – к десяти годам она говорила уже на трёх. В ранние подростковые годы она оставалась всё той же смышлёной и впечатлительной девочкой. А потом её мать совершила самоубийство.
Далия тяжело восприняла уход матери.
После этого отец начал вести себя отстранённо, и Нико с Далией пришлось самим заботиться о себе. Нико бунтовал, а Далия сосредоточилась на учёбе – в основном на астрофизике и химии.
Преподаватели описывали Далию как амбициозную и весьма преуспевающую студентку, благодаря чему она получила в Корнелле степень доктора наук по астрофизике. После выпуска её пригласили на должность профессора в Калифорнийском университете в городе Санта-Круз, где, судя по всему, она была очень продуктивна как работник, но при этом не очень счастлива как человек.
Но пусть лучше она расскажет об этом сама.
Эта книга – своего рода дань уважения. Не тому сроку, на протяжении которого я занимаю пост президента, и не моей администрации, но тем, кто действовал в тени. Как людям, которые спасли нас от ещё большей катастрофы, так и тем, кто намеренно привёл нас к беде. Когда Кит Томас впервые связался со мной насчёт моего участия в создании этой книги, я сказала ему, что не уверена, действительно ли к этому готова. То время, о котором он собирался писать, для меня выдалось довольно непростым как в политическом плане, так и в личном. Даже пять лет спустя вспоминать эти события мне довольно тяжело и, в некоторых случаях, даже неприятно. И всё же я согласилась. Я убеждена, что в конечном итоге ему действительно удалось охватить большинство факторов, сделавших Финал столь крутым поворотом в истории всего человечества.
