Один из нас - [62]

– Бедная семья, – сказала Мишель.

Трой не смотрел на них: он не сводил глаз с гроба.

Преподобный Кумбс приветствовал мистера Элбода крепким рукопожатием, словно надеялся передать через прикосновение столь необходимую тому силу. Эми бросила взгляд на гроб, мельком увидев лицо Салли и сложенные на груди руки.

Несомненно и окончательно.

Она заплакала. Джейк сжал ее руку, потом вытащил из нагрудного кармана несколько бумажных платков и дал ей. Она скомкала их в кулаке.

Все еще не отпуская руку мистера Элбода, преподобный поглядел ему в глаза с яростным сочувствием и сказал ему несколько слов. Фермер кивнул, потом кивнул еще раз. Элбоды заняли свои места, и отец Джейка поднялся на кафедру. Позади него в воздухе висел огромный крест, свешивавшийся с потолка на стальном авиационном тросе.

Орган замолк. Толпа погрузилась в почтительное молчание, ожидая проповеди.

– Друзья! – начал Кумбс. – Друзья, соседи! Реджинальд Элбод хочет, чтобы вы знали, что в то время, как мы все оплакиваем столь прискорбную потерю, сам он исполнен радости, зная, что Салли покинула этот мир, будучи христианкой. Кто-то говорит: «Пока есть жизнь, есть и надежда». Верующие люди говорят: «Когда жизнь закончена, надежда все равно есть!» Это надежда на вечную жизнь с Господом Христом.

– Аминь, – отозвалась толпа.

Преподобный воздел руки в молитвенном жесте:

– Господи! Мы собрались здесь, чтобы поблагодарить тебя за жизнь, которую ты дал Салли Мэй Элбод. Выразить свою скорбь из-за того, что ты так быстро забрал ее от нас. Мы не всегда можем понять благой замысел, стоящий за твоими планами, но в этот раз ты высказался вполне ясно. Потеря этого ребенка – это призыв к войне!

Прихожане согласно заворчали. Снаружи донесся первый раскат грома, на витражные стекла обрушился дождь. Казалось, весь мир сомкнулся вокруг церкви, больше не осталось ничего. Гроза разразилась.

– Каждое воскресенье мы молим тебя избавить нас от зла, – продолжал Кумбс. – Господи! Ты четко и ясно показал нам: настало время, когда мы сами должны вершить свое избавление! Мы перенесли ужасную потерю. Все наше внимание приковано к тебе. На этот раз мы действительно тебя слушаем.

– Правосудие, – проговорил мистер Элбод, достаточно громко, чтобы слышали все.

Набитая битком церковь затаила дыхание. Веера перестали шевелиться. Все вытянули шеи, чтобы посмотреть на него.

– Аминь! – проговорил кто-то в толпе.

В окнах полыхнула молния. Потом снова ударил гром. Воздух был заряжен электричеством.

– Говори, Реджи, – пригласил преподобный. – Выскажи все, что у тебя на сердце.

Мистер Элбод обвел собравшихся взглядом, пока не остановился на шерифе Бертоне.

– Ты слышал, Том? Я хочу правосудия, и я его добьюсь!

Шериф Бертон поерзал на своей скамье. Ему совсем не нравилось, что он оказался в центре внимания. Помедлив, он кивнул.

Фермер вернулся к своему сиденью и опустился на него, словно палатка, лишенная распорок. Он сгорбился, наклонившись вперед и свесив голову. Его плечи тряслись. Дочери успокаивающе похлопывали его по спине.

Преподобный оперся на кафедру.

– Реджи жаждет правосудия. Но разве мы все не желаем того же? Вы знаете, что зло среди нас. Вы знаете, где оно. Вы совершенно точно знаете, где оно! И что вы собираетесь с этим делать? Готовы ли вы дать этому страдающему отцу правосудие, которого он так жаждет? Готовы ли вы сражаться за своего Господа? Если не ради Него, готовы ли вы сражаться ради ваших собственных детей?

– Мы готовы! – крикнул кто-то.

– Мы с вами, преподобный!

– Мы будем драться!

– Поглядим, – сказал Кумбс. – И Господь поглядит.

Он кивнул органисту, и тот заиграл очередной хорал. Семья Элбодов поднялась со своей скамьи и подошла к гробу, чтобы в последний раз взглянуть на усопшую. Проход заполнился скорбящими, ожидающими своей очереди.

– Не знаю, как я туда пойду. Как смогу смотреть на нее, – сказал Трой.

– Мы должны, – сказала Мишель. – Мы должны попрощаться с ней.

Эми заметила шерифа Бертона: он стоял в проходе рядом со своей величественной женой. Шериф взглянул на нее, прищурясь, словно она была загадкой, которую он силился разгадать. Точно так же он глядел на нее в своей конторе, когда она пришла со своим заявлением. Эми нерешительно отвела взгляд.

– Все эти годы я слышал, как он лает, – пробормотал Джейк.

– Что? – переспросила Эми.

– Но никогда не думал, что он может укусить.

– Что-то не так, милый?

– Папа только что объявил войну Дому, – пояснил Джейк.

Глава двадцать девятая

Амелия Оливер рассказывала классу о войне между штатами. Как свободные и рабовладельческие штаты поспорили относительно того, есть ли у Вашингтона право запретить рабство на новых территориях, еще не ставших штатами. Как после того, как в 1860 году Авраама Линкольна избрали президентом страны с программой, обещавшей не допустить рабовладения на новых территориях, семь штатов вышли из Союза и объединились в Конфедерацию. Как вслед за этим началась Гражданская война.

От детей не было никакого отклика. Все равно что читать лекцию кирпичной стене.

Амелия всегда считала преподавание процессом с двусторонней связью. Ты обучаешь детей и видишь по их реакции, чему они научились. Проблема с чумными детьми была в том, что многие из них даже отдаленно не походили на людей.