Один день из жизни жены Эйвери Мэнна - [4]
Конни: Это было очень, очень давно.
Эйвери: А у меня такое впечатление, что это было всего несколько лет тому назад. И, кажется, что всё это происходит одновременно.
Эми: Нет, нет и нет! Это не возможно! Ты не говорил своим детям об этом!
Мэрилин: Ваш отец говорил.
Грегори: Когда? Когда это было? При каких обстоятельствах? (Конни смотрит на Мэрилин, ища у неё одобрения в желании рассказать детям о том, что было.)
Мэрилин: Пожалуйста, продолжай. Я и сама, не знаю всё до конца, чтобы об этом правдиво рассказывать.
Эйвери: Она и не хотела знать. Она говорила, что для неё это не имеет никакого значения. Вот почему, я никогда не говорил ей о деталях. А, было то, всего ничего.
Мэрилин: Мы уже были женаты около трёх лет, как совершенно случайно, всё открылось. Я искала свидетельство о браке и, случайно, нашла ваше свидетельство.
Конни: Ты, должно быть, была страшно удивлена.
Мэрилин: Удивлена?? Это слово не подходит для этой ситуации.
Эйвери: «Удивлена». Я думаю, это не то слово, которое выражало её чувство в тот момент. Я собирался ей сказать об этом и, в конце концов, я бы сделал это. Но, так случилось, что она нашла свидетельство о браке, и мне пришлось искать объяснение этому. Я думал, что я знаю её, но такой разъяренной я не видел Мэрилин никогда прежде. Позвольте, дорогие мужчины, дать вам один совет: Если вы, ранее были женаты, то, во избежание конфликта, вам следует сообщать об этом факте своей будущей жене. Женщины, как правило, очень чувствительны к фактам такого рода.
Конни: Это было в колледже, в начале 60х, где ваши мамы, как правило, учились. Мы были влюблены друг в друга. Как сейчас говорят, безумно хотели друг друга и, сбежали из колледжа. Мы были хорошими детьми, очень провинциальными, и нам в голову не могла придти мысль, жить вместе, или, хотя бы, иметь половую связь.
Конни:(продолжает). Мы всё ещё жили по законам Викторианства, в начале шестидесятых. И, поэтому, поженились. Через год мы разошлись. Я уехала и, только два года тому назад, вернулась в родные места.
Эми: Почему вы разошлись, я не понимаю?
Эйвери: Я тоже этого не мог понять.
Конни: Несовместимость характеров! Самое главное: он не мог понять, что моя жизнь, это не только постель! В этом был виноват, конечно, его возраст. Отсутствие мужской зрелости.
Мэрилин: Нет, это, не так!
Эйвери: Несовместимость характеров! Дайте подумать! Черт возьми, что это значит?
Грегори: Скажите, у меня есть сводный брат, или сестра, от этого брака?
Конни: Нет, у нас не было детей, нет. Всё что осталось, так это смутные воспоминания, беспокойство о том, что, возможно, что-то было не досказано или не доделано.
Мэрилин: Мне трудно себе представить, чтобы Эйвери оставил что-нибудь недосказанным. У него был дар на слова.
Эйвери: Сарказм — это её дар.
Эми: И вы хотите сказать, что не видели его всё это время?
Конни: Ни разу, ни одним взглядом.
Эми: Так почему вы здесь сейчас?
Конни: Чтобы покончить с прошлым. Я читала некролог и, вдруг, пришло понимание чувства долга. Я, думаю, что существует некая связь между теми, кто когда — то любил друг друга и, по независящим от них причинам, расстался. Извините меня, пожалуйста,… Я…
Эйвери подходит к Конни, кладёт руку на плечё и ведёт к креслу, стоящему вдали от гроба. Она не подозревает о его присутствии, но принимает его помощь с благодарностью.
Эми: Мама, почему ты нам об этом не говорила?
Мэрилин: Это, был обязан сделать ваш отец, а не я. Кроме того, сейчас это, не имеет никакого значения.
Эми: Ты права, сейчас это не имеет никакого значения, и тогда это тоже не имело никакого значения. Какое это имеет значение, что он не говорил нам об этом? Молчание — вот, что имеет значение.
Грегори: Чего ещё он нам не говорил?
Эйвери: Ничего. Я ничего не говорил, что было бы важным для вас.
Мэрилин: Я не знаю, но у меня такое дурное чувство, что мы на пороге какого — то открытия.
Грегори идёт к гробу и, впервые, заглядывает в него.
Грегори: Мама!
Мэрилин: Что?
Грегори: На нём нет даже костюма. Он одет, как всегда, только немного расслабленный.
Мэрилин: Даже, слишком расслабленный.
Грегори: Почему на нём «Levis»? Что, нельзя было надеть костюм?
Мэрилин: У твоего отца не было костюма.
Эми: Для такого момента, ты могла бы приобрести, хотя бы один.
Мэрилин: Для того чтобы он надел его всего лишь один раз? Какие, вы не практичные. И как я смогла бы подобрать для него нужный размер? Что, по-вашему, я должна была предъявить продавцу его останки??
Эми: Боже! Не называй его так!
Мэрилин: Продавца мужских принадлежностей?
Эми: Нет! Отца. Не называй его — «останками»
Мэрилин: Его! Это не он — это всё, что от него осталось в этом ящике! И только Богу известно, что там было. Я, лично, не знаю… не знала.
Эми:(заглядывая в гроб) Вот что я помню, так это его улыбку. У отца была очаровательная, добрая улыбка и блестящие, озорные глаза. (Эйвери показывает публике свою улыбку.)
Мэрилин:(поёт) «Его улыбка, сдвинутые брови, и все превратности судьбы»
Грегори: Мама, с тобой всё в порядке? Ты ведёшь себя немного странно, возможно, вина в том, что случилось. Ты немного напряжена.
Мэрилин: Я приняла успокаивающее. Всё нормально. Вот и напряжение прошло.
