Одиль - [20]

Тогда я отправился в кино на какой-то смешной фильм. Возвращаясь около полуночи, я снова зашел в гостиницу к Одиль; мне не смогли сказать ничего определенного. По дороге я увидел кафе, все еще закрытое. В дежурной аптеке купил упаковку гарденала. В моей гостинице меня тоже ничего особенного не ожидало.

На следующее утро, проснувшись около одиннадцати, я позвонил по телефону: на этот раз мне ответили с подозрением. Хозяин моей гостиницы тоже попытался намекнуть на вчерашнее происшествие. Я вышел на воздух. На верхних ступеньках площади Биржи раздавались обычные выкрики. Я купил «Пари-Миди». Тессон был мертв. Об Одиль ничего не говорилось. Статья призывала очистить столицу, а тех негодяев, что забавляются оружием, осудить по всей строгости. Об Одиль ни слова. Луи Тессон умер в больнице. Но как бы я осмелился пойти в эту больницу? Я снова зашел в гостиницу к Одиль и встретил очень холодный прием. Вечером я узнал из газеты об аресте С., работника гаража, моего армейского друга, – город начали чистить.

Второй день был пустым, мучительным, изнуряющим. Я уже не думал о высоких материях – о диалектике и бессознательном, я даже не думал о том, чтобы заполнить свое одиночество, заглянув на площадь Республики, я забыл Сакселя, Англареса и всех прочих. В тот день, мне кажется, я даже плакал.

На третий день явились двое, показали мне документы и сказали:

– Мы сейчас проверим, нет ли тут чего-нибудь интересного для нас.

И принялись рыться в бумагах. Один наткнулся на рекуррентные ряды.

– Это что такое?

– Вычисления.

– Вычисления чего?

– Просто вычисления. Я математик. Номер первый пожал плечами.

– У вас есть степень бакалавра? – спросил другой.

– Да.

– А что же вы делаете среди этих людей?

– Каких людей?

– Не притворяйтесь дураком.

И этот в свою очередь пожал плечами.

– Деклассированный элемент, – пробормотал он. Эти типы начали меня раздражать, они, наверное, собирались читать мне мораль. Внезапно я спросил их:

– Простите, господа, что происходит? Они продолжали рыться в бумагах.

– Ко всему прочему он еще и коммунист! – воскликнул номер второй.

Коммунист я или нет? Ответить «да» – ради фанфаронства или «нет» – из-за стремления к точности? Я ничего не ответил. Номер первый листал мою подборку «Журнала инфрапсихических исследований». На его лице выразилось явное отвращение. Его напарник тоже взглянул на журнал.

– Серьезные вещи! – сказал он и пожал плечами. Решительно, только это они и делали – пожимали плечами.

– По какому праву, – начал я.

– Хитрить – не в ваших интересах, – прервал меня номер второй.

Я был задет, потому что он сказал мне «вы», должно быть, он не принимал меня всерьез. Я сел на кровать и замолчал. Они продолжали устраивать маленький погром. В конце номер первый сказал мне:

– Твои бумаги просмотрят повнимательнее. Будь спокоен, тебе дадут знать.

Они сложили в стопку мои бумаги и журналы и забрали с собой. Потом удалились, номер первый – молча, номер второй обернулся:

– Не берите в голову, далеко дело не зайдет. Ваша семья все устроит.

Он закрыл за собой дверь. Как же он меня взбесил! Я был просто сражен. Меня доконала эта последняя шутка, а также то, что я был в полном неведении по поводу судьбы Одиль. Тогда я отметил про себя, что эти революционеры бессознательного «плевали на меня с высокой полки», как было модно выражаться в том году. И как раз в дверь кто-то постучал. Это был Венсан Н.

– Меня прислал Саксель, – сказал он, исподтишка оглядывая мою комнату и меня самого.

– Да, и что? – спросил я.

– Он не пришел сам, потому что опасается, что будет иметь неприятности.

Я засмеялся.

– Он интересовался, как вы, – продолжал Венсан Н. Я в свою очередь пожал плечами.

– Они устроили здесь обыск, – сказал я, – и два фараона унесли все мои бумаги.

– Вам нужно уехать отсюда, – сказал Н.

– Интересно, как… Теперь засмеялся он:

– Это не сложно. Графиня все устроит.

– Действительно?

– Большие связи.

– Но я же не стану ей звонить.

– Нет, не вы, это сделает Англарес. Всякий раз, когда он попадает в передрягу, она его вытаскивает. Говорю вам, идите на площадь Республики и все ему объясните.

Я все и объяснил Англаресу, сидящему за своим аперитивом. Он поморщился.

– Это будет сложно.

– Почему же? – спросил Венсан Н.

– У нее уже столько всего просили.

– Но на этот раз дело очень серьезное.

– Так они забрали все ваши бумаги? – спросил у меня Англарес.

– Да, и даже номера вашего журнала, и ваше приглашение, которое вы мне посылали, и ваши листовки, – прибавил я с невинным видом. Англарес вздрогнул.

– Нужно действовать немедленно, – воскликнул он, растрепав волосы, и полетел вниз к телефону.

– Каков, а, – сказал мой спутник, сдерживая смех, – вы сказали ему как раз то, что надо было. И все-таки он мне нравится.

У меня не хватило смелости прояснить тайну этих фраз, но Одиль – что с ней? Какие неприятности должны подстерегать ее? В свою очередь я бросился к телефону. Я увидел Англареса через стекло кабинки, он наклонился, улыбаясь, с трубкой в руке. Я открыл дверь.

– В чем дело? – спросил он, он был взбешен, но старался скрыть изменения в интонации.

– Извините, но не могла бы эта дама сделать что-нибудь для знакомой Тессона, мадемуазель Одиль Кларьон?