Одевая эпоху - [42]

Настольные лампы ателье «Мартин», 1912

Я ликвидировал маленькую фабрику на авеню Клиши и в качестве утешения смог полюбоваться продукцией Дома Бьянкини, выполненной по эскизам моего друга. Там были парчовые и набивные ткани невиданной красоты, которые со временем войдут в историю декоративно-прикладного искусства наравне с созданиями Филиппа де ла Саля[204] или Оберкампфа[205].

Наброски интерьера Поля Пуаре, 1910-е годы

В настоящий момент Дюфи больше не работает на месье Бьянкини, однако нам вряд ли стоит об этом жалеть, поскольку он вернулся к живописи. В лице Дюфи декоративно-прикладное искусство потеряло достойного служителя, но иначе быть не могло: он не терпел принуждения. Человек такого таланта не может покорно исполнять требования коммерции, которая отвергает все, что не сулит прибыли. Так садовник оставляет на дереве лишь плодоносные ветви. Но для художника необходимо, чтобы разрастались все ветви его творчества, поскольку любая из них, даже бесплодная, имеет свою ценность. Кто знает, а вдруг в отдаленном будущем и на ней созреют плоды? Для художника бесполезное важнее, чем необходимое, и ему больно, когда его пытаются убедить в том, что его творческие дерзания лишены смысла, или когда из его творений отбирают лишь то, что легко обратить в деньги.

Интерьер на барже Поля Пуаре в стиле ар-деко, 1925

У художника есть особое чутье, которым улавливает новые веяния, он догадывается о грядущем перевороте во вкусах гораздо раньше, чем обычные люди. И всякий раз публика вынуждена признать его правоту и смиренно склонить голову перед тем, чего она не в состоянии понять.

Столы ателье «Мартин», 1920

В 1924 году я устроил на барже «Оргии» экспозицию четырнадцати работ Дюфи – широких занавесей, которые он изготовил на мануфактуре Бьянкини в Турноне специально для украшения моей лодки. На них были изображены парусные гонки в Гавре, скачки в Лоншане, пейзаж в Иль-де-Франс, игра в баккара[206] в Довиле, бал в морской префектуре… Кто помнит эти работы? На них тогда никто не обратил внимания. В тот момент общество было еще не готово к ним, а сегодня я мог бы продать их за баснословную цену. Верно говорят: новаторские произведения искусства и гениальные идеи должны дождаться, когда настанет их час.

Столик ателье «Мартин», 1912

Выставка декоративно-прикладного искусства стала для меня большим разочарованием (не буду говорить о деньгах, которые я на нее потратил, т. к. это несчастье из разряда поправимых), поскольку не смогла принести никакой пользы декоративно-прикладному искусству. Она открылась в такое время, когда парижане, ее основные посетители, разъезжались за город. Возможно, мы смогли бы удержать их, если бы к ним были приурочены празднества, или приемы, или торжественные события в мире искусства, но ничего такого сделано не было. Парад на Сене, в котором участвовало всего несколько судов, главным образом иллюминированных речных трамвайчиков, был просто жалок. Такое зрелище никого не могло привлечь или удержать. Разве что консьержей и мелких служащих, любителей яркого света, толпы и шума – они стекались к нам с девяти до одиннадцати вечера. А я делал ставку на изысканную публику – и просчитался. Ведь богачи обычно брезгуют такими простонародными забавами. Этот урок я усвоил на всю жизнь.

Камбоджийское кресло ателье «Мартин», 1911

Генеральный комиссар выставки Фернан Давид, а также глава департамента изящных искусств Поль Леон имели любезность сказать мне, что именно я, сам того не сознавая, стал вдохновителем этого мероприятия или, по крайней мере, дал повод для него. Если бы в 1912 году я не создал школу «Martine», которая породила множество последователей и целое бурно развивающееся направление декоративно-прикладного искусства, выставлять было бы просто нечего. При всей моей скромности не могу не согласиться с этим утверждением. Но как бы там ни было, у этой выставки были все шансы стать успешной. Думаю, ее провал следует объяснить тем, что на ней всем распоряжались старики, хотя она по определению была делом молодежи. Нас одергивали на каждом шагу, старались помешать при любой возможности. Вот главная причина всех бед Франции! Гонения на молодежь в обществе, которому следовало бы быть самым молодым обществом в мире, – несомненный факт и непременная тема для обсуждения в будущем.

Наброски интерьера Поля Пуаре

В нашей стране утвердилась героитократия, молодежь и думать не смеет, чтобы требовать для себя достойного места в политической жизни – места, которого она заслужила своими подвигами на фронте.

А ведь молодые имеют право сами заложить основы собственного будущего, вернее, того, что им останется от этого будущего.

Пара комодов ателье «Мартин», 1920-е годы

В те времена, будучи в гостях у одного моего друга, я разговорился на эту тему с неким депутатом, сейчас он занимает министерский пост, а в тот вечер рассуждал, как он презирает общественное мнение. Я отважился сказать только:

– А если бы общественность вас услышала?

И тогда, величественно поднявшись с места, словно трибун революции, этот карликовый Мирабо[207] воскликнул: – Общественность? Да это скопище рабов!