Одержимые дьяволом. Мой опыт психиатра рядом с паранормальным - [51]

– Мне кажется, вы выглядите очень подавленной и пессимистичной, – продолжил я.

– Ну да. Так и есть.

Решив перевести разговор в менее формальное русло, я спросил, занималась ли она готовкой в это утро. Она кивнула и сказала, что закупила продукты еще накануне, готовясь к нашему приезду. Зная, что ее способность отвечать или даже слышать вопросы о важных вещах может быть заблокирована, я решил попытаться вставлять духовные вопросы между строк, чередуя их с нейтральными темами. Мне хотелось создать атмосферу расслабленной, отвлеченной беседы. Увидев в окно пикап, стоящий в их дворе, я спросил, водит ли она его. Она ответила, что делает это регулярно. Я спрашивал о детях, о доме, о вчерашней погоде, все спокойные, невинные темы. Как любая мать, она оживилась, рассказывая о своих детях.

В тот момент мне показалось, что она может услышать все.

– Вы больше не верите, что Бог поможет вам? – спросил я спокойно.

– Чему верю? – ответила она вопросом на вопрос.

– Можете ли вы молиться или исповедоваться своему священнику?

И снова казалось, что она не слышит мои слова.

– Что могу делать? Я не понимаю, – промолвила она, запинаясь. – Исповедаться? Кому?

Задав еще несколько подобных вопросов, я понял, что вижу селективную потерю слуха, о которой говорили отец Жак и Карл.

Спустя несколько месяцев и после нескольких визитов, с позволения отца Жака и семьи Кэтрин, я привлек к этому делу второго психиатра. В этот раз мы беседовали втроем: я, Кэтрин и мой коллега. Как и раньше, она коротко отвечала на любые нейтральные вопросы и входила в ступор, когда мы пытались заговорить на религиозные темы. Нам пришла идея попробовать задавать ей вопросы в письменном виде, записав их на маленьких листочках, которые она должна была читать и затем отвечать. Она видела, что это какой-то тест, хотя, кажется, не совсем понимала его суть. Кэтрин успешно ответила примерно на шесть или семь письменных вопросов вроде: «Как прошел ваш день?» или «Как ваши дети?». А затем мы показали ей два последних листочка бумаги, на которых было написано: «Вы пытались молиться Богу?» и «Хотите вы посетить мессу и получить причастие?».

Она уставилась на меня с вопросом в глазах: «Доктор Галлахер, зачем вы показываете мне эти чистые листы?»

За все время нашего общения я не имел повода заподозрить у нее истерическое конверсионное расстройство или что-то подобное, также ни мне, ни кому-то другому не приходило в голову, что она может обманывать или притворяться. Ее потеря слуха выглядела столь специфично, что казалось неразумным подозревать за ней что-либо, кроме демонической агрессии. В пользу этой гипотезы говорили весь мой опыт и мои исследования. Блокировка одного или нескольких органов восприятия или речи – это проявление демонической активности, часто встречающееся при одержимости. Один одержимый мужчина когда-то говорил мне, что злые духи отключили его зрение и слух.

Подобные случаи происходили и раньше. К примеру, в середине XIX века, по многочисленным свидетельствам и приходским записям того времени, два брата, Теобальд и Жозеф Брунер из Илфюрта, Франция, страдали одержимостью. Как и Кэтрин, старший брат, Теобальд, из-за одержимости имел проблемы со слухом, хотя в его случае это была полная глухота, длившаяся долгое время. У братьев также наблюдались анатомически невозможные искривления тела. Также в состоянии транса оба свободно говорили на нескольких языках, которых никогда не учили, таких как латынь, греческий, французский, итальянский и испанский. Когда Теобальд наконец избавился от злого духа, все признаки одержимости исчезли и слух сразу пришел в норму.

Что делало «глухоту» Кэтрин важным диагностическим сигналом именно демонического характера ее состояния – это очевидная мотивация злых духов лишить ее общения с другими людьми на религиозные темы, что, естественно, закрывало для нее любую пастырскую поддержку. Жестокая стратегия демонического царства. Кэтрин не могла воспринимать духовные советы своего священника, своей семьи или кого-то еще и не могла снискать утешения. Нет сомнений, ей не давали обрести опору. Как ей было получить помощь, чтобы выдержать тяжесть своего положения, помощь, без которой в большинстве случаев демонического нападения невозможно достичь результата?

Кэтрин жила счастливой жизнью матери и домохозяйки, пока не стала одержимой. Она была достойным членом общества. Жители ее городка вряд ли могли предположить, что их добрая соседка, выросшая на ближней ферме, вдруг станет жертвой непонятной одержимости.

Однако в конце концов пришло время и ей открыть тайны своего прошлого. Она рассказала, что еще совсем молодой девушкой составила вместе с двумя подругами небольшой «ведьмин круг»[43] и все трое дали обет верности дьяволу. Кэтрин давно отреклась от всего и отошла от компании, но злые духи, очевидно, не спешили отрекаться от нее. По ее словам, подруги увлекались колдовством «не по-детски». Она сама уж точно относилась серьезно к своей «дьявольской группе» – так она ее теперь называла. Вместе с соратницами Кэтрин практиковала, как все они считали, дьявольские обряды.