Одарённые - [49]

Арастан пораженно замер, он и дышать перестал. Его взгляд судорожно метался от лежащего на столе тела к Тилли, но он никак не мог посмотреть на меня. Он и до этого пытался избегать зрительного контакту. Думал, так мне лучше видно его эмоции?

– Ты ведь не из любопытства это спрашивала, – пробормотал он. – Конечно! А ведь Ника предупреждала меня, говорила…

– Неужели Ника в курсе твоей маленькой тайны? – удивилась я.

– С ума сошла? Она ничего не знает. Просто тебя недолюбливает.

Это не новость для меня, конечно. Но все равно странно. Наша шестерка внезапно начала мне напоминать шайку преступников, у каждого какая-то тайна, все норовят скрыть друг от друга что-то. И во главе советник Стрейт в качестве тюремного надзирателя.

– Теперь по порядку: во-первых, объясни, что значит твоя записка? Ты ведь мне ее отправил, больше некому. Поэтому и «ничего не увидел», когда я приходила к тебе с конвертом. Только не говори, что просто хотел меня запутать.

Арастан замотал головой.

– Ты все неправильно поняла, Таната. Наверняка неправильно! Я к произошедшему с тобой и Мартином отношения не имею, честное слово! Я вообще завязал, нет больше никакой «сиреневой пыли»…

– Об этом позже, – перебила я. – Давай про записку.

– Тебе не кажется, что это не лучшее место для разговоров? – соседство Тилли парня тревожило не меньше, чем моя неожиданная прозорливость. – Может, поговорим где-нибудь еще?

– В укромном безлюдном уголке? Чтобы без свидетелей?

– Да. То есть нет. Нет, ясно? То есть…

– Ты привлекаешь к себе внимание, скоро даже Тилли твою панику заметит, если выглянет из-за очередного пирожка. Но не волнуйся, я тебя поняла: мне ничего не грозит. И не только поняла, я даже в это поверила, твой праведный гнев и горькая обида кого хочешь убедят. Поговорим у меня в комнате.

Арастан согласно кивнул.

Быстро закончив осмотр, мы распрощались с Тилли, заверив ее, что обязательно заглянем вновь. Я даже пообещала принести печенье. До моей комнаты поднимались молча, и мне всю дорогу приходилось наслаждаться скачкообразными эмоциями дельца знаменитой «сиреневой пыли». Надо же, какая честь! Да Арастан практически знаменитость! Или не так: та самая знаменитость – это тихий и в общем-то милый парень Арастан. Невообразимо.

Интересно, как так все получилось?

Я пропустила парня в комнату и напомнила:

– Мой вопрос про записку по-прежнему в силе.

Арастан обессиленно опустился в кресло.

– Я хотел тебя предупредить.

– Да, это я поняла. Но что тобой двигало? Надеюсь, не банальная неприязнь к Воину, а что-то более существенное?

– Он мне не нравится, это правда. Да и тебе, судя по всему… да он никому не нравится! Но ты права, записку я не просто так отправил. У меня была причина… – он уставился на свои руки и затих.

– Мне что, слова из тебя магией тянуть? – возмутилась я. – Так я не умею! Может, позовем сюда Воина и устроим вам встречу? Ему и расскажешь про записку. Он, кстати, на нее очень злился.

– Знаешь, ты совсем не такая, какой выглядишь, – вроде бы с обидой заметил Арастан и неохотно продолжил: – Воин как-то связан с убийством. Поэтому я отправил тебе записку, хотел предупредить. Но больше сказать не мог!

– И как он связан с убийством?

– Не знаю.

– Ты издеваешься? – заподозрила я.

– Что? Нет! Я… прости, волнуюсь. В последнее время я и так чувствую себя хуже некуда, вся эта затея Стрейта, тут еще ты вдруг догадалась. Я дурак, не стоило писать ту записку. Может, тогда бы все…

– Я бы все равно догадалась, – перебила я его бубнеж. – А если не я, то Алекс.

Арастан резко побледнел.

– Алекс тоже знает?

Еще как знает! «Спорим, он ничего не увидит» – сказал мне Алекс о записке. Определенно, он уже тогда догадывался. Но вполне ожидаемо решил молчать об этом в тряпочку и вместо этого поиздеваться надо мной. Нормальные люди у нас вообще водятся?

– Для тебя это новость? А если я скажу, что и советник Стрейт в курсе, в обморок не грохнешься?

– Ты меня так разыгрываешь? Алекс-то откуда знает?

Забавно, что он не спросил про советника. Хотя, казалось бы, он намного более угрожающая персона, чем какой-то там черноглазый бездушный парень. Значит, со Стрейтом делец «сиреневой пыли» смог договориться.

– Давай так, – вздохнула я, поняв, что на мои вопросы он нормально все равно не ответит, – ты рассказываешь мне все с самого начала, до мельчайших подробностей, а я обещаю молчать и хранить твою тайну, пока смерть не разлучит нас. Идет?

– Ты правда никому не расскажешь?

Его желание уцепиться за тайну можно понять, хотя уже слишком поздно.

Я ободряюще улыбнулась.

– Никому.

И Арастан приступил к сбивчивому рассказу.

Приходилось постоянно направлять его наводящими вопросами, иначе наша беседа растянулась бы до самого утра, а то и дольше – парень стремился рассказать все, но не понимал, с чего начать, оттого прыгал с темы на тему, ставя в тупик прежде всего себя. Я больше страдала от раздражения и любопытства, и неустанно его торопила.

Если коротко, то история его сводилась к следующему: жил-был парень, но жизнь его не задалась с самого рождения (это его слова). Родители погибли почти сразу после его появления на свет, из родственников осталась только бабушка. В общем, вырос Арастан в глуши и большой бедности, но зато с редким даром и чувством, что все должно быть по-другому. Учился и развивал дар он самостоятельно, в свободное от работы время. В тех местах, где рос парень, работали с самых юных лет.