Очкарик 4 - [52]

— Асем. Немедленно сюда! — резко бросил Ермек, словно проснувшись.

— Ага. Щ-щас. — Кивнула дочь и выбросила вперёд средний палец, оттопыренный от правого кулака.

— Что это значит? — вмешался шаман.

— А вот что, — Хе услужливо продублировала в его сторону кукишем. — Просто так у нас, то есть у вас, а средний палец — у них, у хуманов.

— Приготовиться, — бросил один из орков.

— Ермек, у тебя мозги ещё работают? — абсолютно спокойно спросил человек. — Если да, то я тебя сейчас удивлю.

— Говори. Но не думай, что твоя жизнь либо её альтернатива дальше будет лёгкой. Несмотря на всё, что ты для меня сделал, — сумрачно бросил хан. — После того, что ты сделал с моей дочерью.

— Да ты вначале о себе озаботиться! — возмутился Вадим. — Потом меня стращать будешь. Там, откуда я родом, твоё нынешнее положение называется «потеря управления». Или чуть грубее: пугать ежа голой жопой.

В следующий момент по чувствительным орочьим ушам треснул кувалдой громкий выстрел.

Один из бойцов отряда Даулета через мгновение баюкал отсушеную выстрелом кисть. Два независимых обломка его клинка сиротливо сверкали под ногами.

— Следующий — в лоб, — без эмоций пообещал Вадим. — Стой, где стоишь, мой активный.

— Что есть активный? — с любопытством поинтересовался шаман. — Такого слова раньше не слышал.

— Активный значит энергичный, — проворчал хуман. — Только и этого слова ты тоже наверняка не слышал. Итак, игра. Хан! Я очень удивлён, что ваш народ не придумал её сам! Поскольку именно народу орков сам Аллах велел в неё играть регулярно!

— Аллах — одно из имён Всевышнего, — развлечения ради подала голос метиска из-за спины человека. — Это на всякий случай. Вы же сейчас точно сами об этом спросите.

— Не заговаривай зубы! — донеслось со стороны кочевников.

— Хан. Ни о чём тебя не прошу, но предлагаю: ради всего, что дорого тебе и мне, просто послушай меня полторы минуты.

— Говори.

— Игра такая. — Вадим сделал шаг вперёд, не опуская револьвера (по крайней мере, наедине он эту стрелялку назвал именно так). — Я сейчас буду задавать твоим воинам вопросы, а ты сам будешь слушать их ответы. Слушать надо внимательно, потому что вслух отвечать они не будут.

— Я не умею читать мыслей.

— Я умею, — рядом с хуманом вперёд шагнула Асем. — Старик, подтверди?

Шаман равнодушно перебрал пальцами обеих рук перед собой, соединяя их кончики:

— Человек, продолжай.

— Во-первых, мысли умеет читать его родная дочь. — Кивнул старику Вадим, указывая свободной рукой в сторону Ермека. — И уж она против него не замышляет хотя бы потому, что это только благодаря ей он на свободе. О родной крови промолчу… Во-вторых, аға, ты не откажешься выступить в роли судьи? Жүз у тебя другой, ты здесь единственное лицо, которое не заинтересованное.

— Хватит нагнетать интерес, — хмыкнул шаман. — Говори уже. Всех завёл, даже меня.

— А игра будет такая. Ермек, сейчас следи за запахами своих бойцов. — Хуман подошёл ближе. — Злоумышлял против хана? Да? — он сделал паузу в несколько ударов сердца. — Или нет?

— Интересно, — чуть удивился старик. — А ведь и правда. До чего просто.

— Топаем дальше. — Револьвер упёрся в грудь следующему. — Ты участвовал в заговоре против хана? Да?

Шаман демонстративно потянул воздух ноздрями.

Ермек удивлённо поднял бровь, ожидая продолжения.

— Или нет?

— Шестеро из десятка. — К хуману сзади присоединилось дочь. — Отец не будем тратить времени. Я была среди них достаточно долго, чтобы выучить напамять мысли каждого. Именно поэтому и поехала сюда к тебе к тебе.

— Орки! — голос хана прозвучал резко и почти всех присутствующих заставил вздрогнуть.

— Бей! — шестеро, переглянувшись, молниеносно взмахнули клинками.

Один за другим треснули три выстрела.

Ермек отпустил сломанную шею ближайшего соплеменника, тот кулем осёл на землю.

Ещё двоих успели прикончить четверо оставшихся на ногах.

— Надо было пару оставить в живых, — запоздало сориентировался отец Асем. — Задать вопросы чтоб было кому.

— Хан. Ты совсем не слушаешь, что тебе говорят? — без малейшего намёка на вежливость либо уважение бросил хуман. — Твоя родная дочь — менталист, причём не из слабых. Ты считаешь, после того времени, что она провела в их лагере, у кого-то из них ещё остались от неё секреты?!

— Я не знаю, что сказать сейчас. Асем, собирайся и приведи себя в порядок. Запахни рубаху на груди! Ты едешь со мной! Старик, ты же тоже с нами пока?

— Нет. — Голос орчанки прозвучал негромко, но подействовал не хуже самострела.

Пятеро её соотечественников развернулись, скрестив на ней недобрые взгляды.

Шаман по-прежнему оставался безучастным.

— Асем. — Отец подошёл вплотную. — Дочь. Пожалуйста, давай поспорим потом. Сейчас прощайся с этим человеком и дроу, так и быть… Но чтоб через минуту ты была в седле, готовой ехать с нами!

— Нет. — Дочь смотрела ему в глаза тягучим взглядом, не мигая. — Я не поеду с тобой. Именно потому, что хочу того же, о чём ты думаешь сейчас.

— Взять её! — буднично уронил Ермек соплеменникам, разворачиваясь к Асем спиной и направляясь к коням. — Не хочешь по-хорошему, поедешь силой.

— Отставить! — тем же тоном бросил человек.

После чего грохнул ещё один выстрел.