Очерки времён и событий из истории российских евреев - [59]

Диспут проходил в июне 1757 года в городе Каменец Подольском, но Франк на нем не присутствовал. Франкисты выставили восемнадцать ораторов: Лейба Крысу из Надворной, Элишу и Шломо Шора из Рогатина и других. Им возражали двадцать шесть раввинов, среди которых были рабби Мендель из Сатанова, рабби Лейб из Меджибожа, рабби Йосеф из Могилева в Подолии и рабби Бер из Язловца. Диспут проходил в течение восьми дней, "с утра до вечера, день за днем, исключая праздники". Раввины плохо говорили по-польски, боялись откровенно высказываться по поводу христианских догм, опасаясь будущих гонений, а на стороне сектантов были умелые переводчики из католических богословов и симпатии судьи диспута епископа Дембовского. Раввины доказывали, что Талмуд не содержит в себе оскорбления для христиан, но исход дела был заранее предрешен. Епископ объявил франкистов победителями на диспуте; жителей местечка Ланцкорон приговорил к крупному штрафу в пользу "пострадавших", зачинщиков нападения на сектантов - к телесному наказанию, а Талмуд - к сожжению. В постановлении было сказано: "Экземпляры Талмуда конфискуются, привозятся в Каменец и публично сжигаются рукой палача". Этим же постановлением мужья-франкисты силой могли вернуть себе прежних своих жен, которые самовольно ушли от них. Раввины пытались напомнить о своих привилегиях, об автономии в религиозных вопросах и о неприкосновенности священных книг, но это не помогло.

18 октября 1757 года в Каменец Подольском франкисты передали палачу полный экземпляр Талмуда, а тот уложил книги в мешок, привязал его к хвосту лошади и поволок на рыночную площадь. "Там горел большой костер, - писал современник, - палач вытаскивал из мешка один том за другим, раскрывал его, показывал народу еврейские листы и бросал в огонь. Раввин и прочие евреи разразились громким плачем". По всей Подолии полицейские в сопровождении торжествующих франкистов врывались в дома раввинов, в синагоги и школы и конфисковывали экземпляры Талмуда. Обозы с книгами шли по дорогам Подолии в Каменец, а там их кидали в ров и сжигали.

Казалось, уже ничто не спасет священные книги, но неожиданно произошло "чудо": епископ Дембовский вдруг заболел и умер через три недели после первого сожжения Талмуда. Суеверные священники усмотрели в этом событии Божие наказание и сразу охладели к сектантам, а те горько оплакивали смерть своего покровителя, потому что для них тут же наступили тяжелые времена: "евреи берут верх над нами", писали они в своей хронике. И действительно, правоверные евреи, ожесточенные гонениями на Талмуд, яростно обрушились на отступников. Один из них - Элиша Шор, почитаемый франкистами за "святого", был убит, многие бежали в турецкую Молдавию, но и там евреи их преследовали. Так они и скитались по деревням вдоль польско-турецкой границы, пока не выхлопотали у короля Августа III охранную грамоту с разрешением вернуться в Польшу тем, которые "отреклись от богохульного Талмуда и дошли до познания Бога в трех лицах".

Яаков Франк избрал своей резиденцией деревню Ивань в Подолии, и туда вместе с ним переселились его последователи из Венгрии, Валахии и Молдавии. Он образовал там "братство" и выделил двенадцать наиболее преданных ему лиц - "апостолов", "двенадцать сыновей Яакова", которые управляли всеми делами. Туда съезжались к нему из разных мест, привозили подарки, и Франк жил богато, в свое удовольствие, разыгрывал роль святого и пророка, - уверяли даже, что у него был гарем.

К этому времени он решил принять католичество вместе со своими последователями. Ведь еще Саббатай Цви перешел когда-то в ислам, веру окружающего народа; саббатианцы в Турции тоже считали необходимым прятаться в "скорлупе" магометанства, чтобы сохранить в неприкосновенности "ядро" саббатианства, - Франк в качестве "скорлупы" выбрал теперь католичество. Примириться с правоверными евреями не было уже никакой возможности, а католическая церковь могла стать для отверженных надежным убежищем: под "скорлупой" христианства они надеялись прятать мессианские надежды и тайно соблюдать свои обряды.

В начале 1759 года франкисты подали королю и львовскому архиепископу заявления с просьбой принять крещение, но только просили при этом разрешить им поселиться вместе, пятнадцати тысячам сектантов на участке земли в Галиции "между Буском и Глинянами", где они могли бы "мирно жить среди христиан и заниматься полезными и честными промыслами". Еще они просили дозволения носить там платье еврейского покроя, не брить бороду и не есть свинину, называться двойными именами - еврейским и христианским, брать жен только из своей среды, отдыхать в субботу и в воскресенье и почитать кабалистические книги. Король не ответил на их послание, а архиепископ написал в ответ, что церковь никаких других обещаний, кроме царства небесного, дать заранее не может. Но в том же самом заявлении франкисты просили разрешения провести еще один диспут с раввинами, на котором они докажут, что Талмуд учит евреев употреблять христианскую кровь, и духовенство тут же на это согласилось.

Второй диспут начался во Львове 17 июля 1759 года, и дамы из высшего польского общества продавали у входа билеты в пользу нуждающихся франкистов. Диспут проходил в кафедральном соборе города Львова в присутствии многих польских сановников. Со стороны правоверных евреев в нем участвовали сорок раввинов и - по утверждению хасидов - сам основатель хасидизма Баал Шем Тов. Франк не владел польским языком, и поэтому ораторами со стороны сектантов были "апостолы" Лейб Крыса и Шломо Шор, а помогали им католические священники, особенно некий Пикульский, автор книги под названием "Злость жидовская". Франкисты представили для обсуждения семь тезисов, среди которых были и такие: все предсказания пророков о Мессии уже исполнились; все обряды иудейства прекращены с момента прихода Мессии; веру в царя-Мессию можно усвоить только путем крещения; Талмуд учит, что христианская кровь нужна для обрядов, и тот, кто верит в Талмуд, должен употреблять эту кровь. Раввины не осмеливались оспаривать основные христианские догмы, опасаясь преследований, и очень хотели, чтобы франкисты как можно скорее оставили еврейство. С этим, по преданию, не соглашался один лишь Баал Шем Тов, который сказал: "Пока пораженный член еще связан с телом, остается хоть некоторая надежда когда-либо излечить его; когда же его отрезали, он уже пропал навсегда".