За прошедшие четверть века – после распада Советского Союза – появилось немало книг и статей о евреях Российской империи, основанных на архивных документах, ранее недоступных.
Эта книга базируется на предыдущей работе того же автора. В ней использованы многочисленные материалы последних лет, которые не изменили – да и не могли изменить – общую картину истории еврейского народа. Однако сотни дополнительных данных, основанных на новейших исследованиях, помогут читателю, по мнению автора, полнее ощутить социальную, религиозную и культурную жизнь евреев Восточной Европы – среди народов, их окружавших.
Еврейские судьбы разных веков на фоне исторических событий – непременная составляющая этой книги, и для начала обратимся к воспоминаниям.
В 1833 году в белорусском городе Бобруйске родилась Полина (Паулина) Эпштейн, в замужестве Венгерова. Ей досталась долгая жизнь судьбоносного, быть может, периода в жизни российских евреев; она жила со своей семьей в Бресте, Конотопе, Ковно, Вильно, Петербурге, Минске и на исходе дней написала «Воспоминания бабушки».
«Хочу изобразить прошлое достоверно и безыскусно – так, как оно живет в душе моей и памяти; картины невозвратных лет снова проходят предо мной. Не думаю о том, что из этого должна получиться книга. Просто усаживаюсь поудобнее в старом кресле и рассказываю…»
В этих рассказах Полина Венгерова упомянула среди прочего слова своей матери: «Про две вещи я в точности могу сказать: мы и наше поколение проживем свой век и умрем евреями; наши внуки наверное не умрут евреями, но что станется с нашими детьми – это для меня загадка».
И в тех же воспоминаниях бабушка Полина пишет уже о своем времени, о своих детях и внуках:
«Другие народы и нации берут из современных идей лишь то, что соответствует их характеру, сохраняя при этом свою самобытность. Над еврейским же народом тяготеет какое-то проклятие, он почти всегда усваивает чуждое и новое ценой отречения от старого, самого своего извечного и священного…
Мужчины больше не чтили святость субботы и не прерывали ради нее неотложных дел… Их дух не возносился в небесные сферы, а плоть уже не восстанавливала потерянных за неделю сил в строгом спокойствии субботы… Правда, женщины, всем сердцем привязанные к старым порядкам, еще творили молитвы, зажигая свечи в канун субботы, но просвещенный супруг прикуривал от них сигару, и лицо жены искажалось болезненной усмешкой.
С тем же радушием, с каким хозяин дома приветствовал некогда субботнего ангела, он встречал теперь своих приятелей, явившихся сыграть в преферанс. Пусть на столе еще стоял кубок благословения, наполненный вином, никто не пригублял его. Он стал символом. Вот наперченная рыба – другое дело, отступничество еще не зашло так далеко, чтобы отказаться от субботнего ужина… Место субботних песнопений заняли забавные истории, неисчерпаемые еврейские анекдоты; игра в карты могла затянуться до глубокой ночи, ибо рано утром господа уже не являлись в синагогу к молитве…
Крещение моих детей стало для меня самым тяжелым ударом в жизни… Постепенно это страдание перестало быть личной драмой, оно всё больше приобретало характер национального бедствия. Не только как мать, но и как еврейка я испытывала боль за весь еврейский народ, который терял столько благородных сил…
И вот пришло третье поколение, которое не боялось ни Бога, ни черта. Самые высшие почести оно оказывало собственной воле и возвысило ее до божества. Этому божеству оно курило ладан. Оно воздвигало ему алтари. Без страха и трепета оно приносило ему самые священные жертвы. Трагедией и роком этого юношества было то, что оно выросло без традиций…
Возможно, некоторые из молодых читателей подумают, что я вижу ситуацию в чересчур мрачном свете. Что мои воспоминания пеленой застилают мое зрение. О нет… Третье поколение! Покажите мне ваше счастье, покажите мне благородство вашей морали – и я с готовностью склонюсь перед вами».
* * *
Это был запев, а теперь перейдем к последовательному изложению исторических событий и судеб евреев‚ что в течение многих веков жили на разных территориях‚ которые к началу двадцатого века входили в состав Российской империи.
Гигантские расстояния отделяли их друг от друга – евреев Бухары‚ к примеру‚ от евреев Польши‚ были у них разные традиции‚ говорили они в быту на разных языках‚ но один это народ‚ и одна вера‚ один общий язык – иврит‚ на котором они молились‚ и один Бог‚ которому они служили в радости и в горе.
В этой книге приведены многие подробности при описании бесчисленных погромов‚ подробности устрашающие‚ и читатель вправе спросить: зачем выплескивать на страницы так много крови? Не достаточно ли ограничиться двумя-тремя примерами?.. Нет ответа на этот вопрос. Было и есть лишь постоянное беспокойство-напоминание – изнутри‚ толчками крови: если ты не расскажешь о них‚ убитых и замученных‚ если ты не поведаешь‚ не упомянешь‚ – то кто же?..
За долгие годы работы над книгой – изучая материалы‚ просматривая газеты‚ собирая по крохам из разных источников‚ автор неоднократно повторял сказанное в давние времена: «Когда камень падает на кувшин‚ горе кувшину. Когда кувшин падает на камень‚ горе кувшину. Всегда‚ всегда – горе кувшину…»
