Очерки поэтики и риторики архитектуры - [229]

Но наиболее классическое или, лучше сказать, классицистическое (и тем самым родственное архитектуре моего города) свойство здания Гримшоу – то, что оно является гипостильным залом, то есть перекрытой колоннадой. Те девять и шесть колонн, которыми расчленены снаружи стеклянные стены, – не что иное, как периметр многоколонного зала. Сэр Николас возвел навес на пятидесяти четырех колоннах, устроив под ним два внутренних перекрытия и связав этажи эскалаторами. Вот и всё. Выразительность тут – в деталях, а не в общей схеме, которая, как часто бывает в классической архитектуре, очень проста.

Каждая колонна несет над собой зонтик длиной сорок пять метров и шириной восемнадцать. Зонтик – перевернутый основанием вверх многогранный пирамидальный объем девятиметровой высоты, опирающийся вершиной на тонкий верх колонны. В плоскости крыши основания зонтиков выглядят шестиугольниками с двумя короткими и четырьмя длинными сторонами. Вплотную приставленные друг к другу короткими сторонами, зонтики образуют девять полос длиной по 270 метров каждая. Края полос – зигзагообразные из‐за выступов шестиугольников. Будучи сведены вместе, полосы соприкасаются друг с другом только выступами. Между полосами остаются пунктиры длинных узких ромбовидных зазоров993.

Поскольку прямоугольное стеклянное ограждение здания проходит по осям периметральных колонн, опрокинутые пирамиды крыши образуют над витражами продольных стен зигзагообразные карнизы с выносом до девяти метров, а над витражами торцовых стен – прямые, но рассеченные зазорами карнизы с выносом двадцать два метра. Карнизы – важная петербургская примета. В целом вся конструкция, составленная из пятидесяти четырех стандартных единиц, представляет собой лежащую на колоннах пустотелую оболочку, плоскую наверху и многогранную, толщиной до девяти метров, с изнанки. Колонны по контрасту с колоссальным объемом оболочки выглядят изящно, тем более что каждая из них – не столько цельное тело, сколько пучок ребер, сходящихся к точке, из которой вверх и вширь расходится перевернутая пирамида зонтика. Форма с линиями или гранями, расходящимися вверх, всегда выглядит не давящей на опору, а, наоборот, придающей ей силу роста вверх. Поэтому кофейно-коричневая, на солнце золотистая оболочка, поднятая ребристыми колоннами, телесная мощь которых скрадывается контрастной светотенью, кажется невесомой, относящейся к миру воздушному, в котором естественным является состояние полета, а не покоя. Перед нами вариация темы классического ордера, в которую введен мотив воздухоплавания.

На северной и южной сторонах здания витражи между колоннами завершаются тупыми углами, как у тимпанов классических фронтонов. Благодаря тому, что перед витражами протянуты вертикальные ребра, возникает сходство со схематическими изображениями классических портиков под фронтонами. В витражи вмонтировано множество непрозрачных пластин, образующих вместе со стеклянными треугольниками и ромбами узор, напоминающий плывущие льдины. В воображении встают образы классицистических дворцов, отражающихся в Неве в осеннюю пору ледостава (на северной бессолнечной стороне) и в весеннюю пору ледохода (на южной стороне – солнечной). Вот вам и связь с «причудами арктического климата».

Рядом с такими семантическими затеями советский шедевр Жука выглядит технологической абстракцией, чистым дизайном. Подхватывая этот контраст, Гримшоу сделал северный посадочный блок, симметричный терминалу Жука, абстрактно-геометричной стекляшкой.

Риторический принцип контраста проведен сэром Николасом и внутри здания – в архитектуре зон вылета и прибытия. Будучи разведены по разным уровням, они резко различаются характером опор, потолков и освещения, хотя в построении обеих господствует продольный, широтный вектор и обе пронизываются низко стоящим утренним и вечерним солнцем, но не дневным, лучи которого выхватывают только южную кромку помещений. Войдя в зону регистрации, вы чувствуете, как длинные ребра потолка, стянутые друг с другом только в редких точках на линиях перспективы, увлекают ваше воображение вдаль к где-то там ждущему вас самолету. Узкие ромбические зазоры длиной сорок пять метров каждый, сквозь пирамидальное остекление которых вы видите небо, – метафора воздействия направленной вверх и вдаль, как при взлете самолета, энергии, которая раздвигает складки потолка.

Совершенно иначе устроена двухэтажная зона прибытия. Из автобуса, доставившего вас с самолета, вы входите на первый этаж северного посадочного блока. Поднявшись на галерею, проходите на второй этаж главного здания (в это время над вами, по второму этажу галереи, идут люди в посадочный блок) на паспортный контроль. Миновав его, шествуете вдоль северной стены к спуску на выдачу багажа и, получив его, выходите в зал ожидания. В этой зоне колонны круглые, расставленные по сетке восемнадцать на девять метров или девять на девять. К перекрытиям подшиты в направлении запад – восток серые пластиковые поблескивающие полосы с параллельными темными щелями между ними. То приподнимаясь, то опускаясь, они похожи на быстрые струи холодной реки, сопровождающей вас на всем пути от паспортного контроля до выхода из терминала к такси и автобусам. Метафора дельты Невы. Попробуйте представить таким же потолок зоны регистрации – и вы убедитесь, сколь многое потеряли бы воздушные ворота Петербурга в памяти тех, кто улетает за границу.