Очерки по древней и средневековой истории монголов и бурят - [22]

В отличие от металла керамика поселения Шохтой, за исключением нескольких фрагментов эпохи неолита, достаточна однородна. Лосуда изготовлена из плотного, хорошо отмученного теста с малым содержанием дресвы. Внешняя поверхность сосудов тш;ательно заглажена, в ряде случаев до блеска, внутренняя поверхность неровная, со следами выколачивания. Цвет керамики ровный, встречаются фрагменты с красноватым оттенком, серые, но преобладают черепки чёрного цвета.

Большинство сосудов изготовлено вручную, но среди керамики встречались фрагменты венчиков с характерными для гончарной посуды бороздками (следами вращения). Также была найдена часть донышка, на котором были видны следы подсыпки, образовавшиеся при формовке, а на внутренней поверхности днища идут углублённые широкие опоясывающие бороздки. Всё это позволяет предположить возможность применения и гончарной техники для изготовления горшков.

Среди фрагментов преобладают венчики сосудов. Некоторые венчики достаточно крупные, и по ним можно реконструировать диаметр устья сосудов. Крупные горшки имели диаметр 38 см, а наиболее были распространены сосуды диаметром 15-20 см. Фрагментов донышков незначительное количество, все днища плоские. Встречен обломок ручки от кувшина.

После изучения керамики, полученной из среднеазиатских торговых поселений, исследованных в Бурятии, в частности Темник (раскопки Г.П. Сосновского и С.В. Данилова) и наших сборов в Баргу-зинской долине можно сказать, что керамика поселений Шохтой и Тотхон, очевидно, связана с гончарными традициями, сложившимися среди населения среднеазиатских факторий. Состав теста, характер оформления венчиков, налепные ручки во многом близки именно керамике Темниковского и Баргузинского поселений Местные особенности отложились в орнаментике: рассеченный валик с загнутым или опуш;енным вниз отростком, резная арка или зигзаг.

После того, как мы сделали это наблюдение, стало понятно, почему Г.П.Сосновский в своих записях сравнивал керамику “курум-чинских кузнецов” и керамику поселения Темник, то есть еш,е в 20-е годы он после раскопок в Западном Забайкалье увидел близость этих керамических комплексов и поэтому культуру “курумчинских кузнецов” относил к XII-XIV вв.

Становится ясным, что материалы '‘курумчинских кузнецов Б.Э. Петри не могут служить основанием для выделения археологической культуры, так как в своей основе это случайный сборный материал. Следовательно, Е.Д. Стрелов, анализируя материалы поселения Шохтой, был прав, когда писал, что “доисторические кузнецы” Прибайкалья не являются предками якутов (1926. С.25).

Вместе с тем нельзя согласиться с категоричным выводом автора, которым он закончил свою рецензию: “...брошюра “Доисторические кузнецы в Прибайкалье” является ложной вехой в литературе по доистории якутов. Исследователь, который доверится этой вехе, забредет в такие дебри, где нога якутского народа не ступала никогда” (1926. С. 25).

Мы, характеризуя курумчинскую культуру, начали исследования с шатровых “могил”, которые до наших раскопок считались могилами курыкан. Полученный Байкальской экспедицией материал показал, что шатровые сооружения следует рассматривать как поминальные памятники курумчинской культуры. Эта гипотеза нашла поддержку и в трудах других археологов (П.Б.Коновалов, А.В. Ха-ринский). Затем Байкальской экспедицией были впервые открыты и могилы, которые интерпретировались как погребения курыкан. Получена впервые антропологическая коллекция населения курумчинской культуры, что дало возможность поставить этногенетические проблемы на новом до этого не использовавшем материале (Бураев, 2000. С. 18, 19,35). Поминальные сооружения и могилы, а объединялись они в первую очередь по керамике, а также по тому, что составляли взаимосвязанные погребально-поминальные комплексы, дали возможность говорить о новом содержании в понимании курум-чинской культуры.

Итак, появился материал для анализа, и именно тот материал, на который возлагал большие надежды Е.Д.Стрелов, считая, что именно погребальные обряды могли бы помочь воссоздать древнюю историю якутов (1926. С.13).

К сожалению, имея погребальные и поминальные памятники курумчинской культуры эпохи раннего средневековья (VI-X вв.) в Прибайкалье, мы еще не знаем хронологически одновременных комплексов в Якутии. У нас есть материалы косвенного порядка. Они позволяют понять общую причину родственности древностей Якутии и Прибайкалья.

Курумчинская культура рассматривалась как культура курыкан тюркоязычного народа. Г.И.Румянцевым было высказано мнение, что курыканы и есть ранние хори, народ монгольского происхождения (1962.С.128). Если ранее, в рамках существующей традиции, мы поддерживали гипотезу тюркоязычности курыкан, то выявление дальневосточного субстрата в курумчинской культуре, а также антропологические данные, свидетельствующие о близости к дальневосточным народам, все это склонило нас к концепции Г.Н.Румянцева о мон-голоязычности населения курумчинской культуры. Г.Н.Румянцев пред-гюложил, что народ с самоназванием хори в разноязычных источниках писался как курыкан-кули, фури и кури (1962. С. 122,123).