Очерки на разных высотах - [21]

В той давней экспедиции все было странным, начиная с состава участников. Меня туда позвал мой друг Володька Спиридонов, с которым мне раньше довелось ходить в альпиниадах МГУ на Кавказе: «Давай поедем вместе с нами на Алтай. Края там дикие и бездна нехоженных маршрутов, которые просто ждут своих первопроходцев!». Долго уговаривать меня не пришлось. В свою очередь, я соблазнил Алтаем моего партнера по связке Олега Брагина, а тот — Игоря Щеголева, Бориса Говоркова и Севку Тарасова. Через Володю я познакомился с Женей Таммом и еще парой его знакомых по восхождениям прошлых лет. Всего набралось нас таких, «знакомых-знакомых», восемнадцать-двадцать человек.

Но вот наступило время, когда потребовались какие-то конкретные шаги по организации нашего сбора. Тогда выяснилась забавная подробность — среди тех, кто вознамерился поехать в экспедицию на Алтай не нашлось никого, кто хотел бы взять на себя бремя организации этой поездки. У всех нас был немалый опыт альпинистских восхождений, в основном на вершины средней сложности, но безусловного лидера не было. Самые опытные среди нас, мастера спорта Б. А. Гарф и А. М. Балдин, с самого начала определенно обозначили условия своего участия в нашем сборе — только рядовыми участниками. Как решать эту проблему было довольно непонятно — ясное дело, голосование здесь не подходило, да собственно, никто и не предлагал выдвигать кандидатов, обсуждать их и т. д. — честолюбцев среди нас не было.

Но все упростилось, когда кто-то вспомнил о том, что ведь именно от Жени Тамма исходила сама идея провести альпсбор в Шавлинском ущелье на Алтае. Родилась она от восторженных рассказов его отца, И. Е. Тамма, который за год до того побывал на Шавлинском озере в составе тургруппы Московского дома ученых. Стало быть, сам бог велел его сыну Е. И. Тамму стать начальником нашей экспедиции. Что думал на этот счет сам Женя, я не знаю, но, когда его напрямую спросили: «А ты возьмёшь на себя организацию подготовки и проведения этого сбора?», он, не колеблясь, ответил: «Да, конечно, но только при условии, что мы все будем работать вместе. В одиночку такой воз вытянуть невозможно!». Все вздохнули с облегчением — с этого момента первоначально безумная, но очень привлекательная идея обрела плоть.

О том, как проходила наша жизнь в Шавле на Алтае, я довольно подробно рассказал в книге «Мои друзья и горы» и еще в части 2 этой книги. Здесь добавлю лишь несколько дополнительных штрихов.

Наша экспедиция собиралась «с бору по сосенке». Собирал весь этот народ «под свои знамена» лично Женя Тамм, руководствуясь только одному ему известными соображениями. При этом, конечно, никто не мог поручиться, что ему удастся справиться со всей этой разношерстой публикой — ведь запросто могло случиться, что его не признают, как начальника, или мы сами переругаемся между собой уже при первых же трудностях.

Но все сложилось на редкость удачно, и с самого начала среди нас установилось полное взаимопонимание, что, конечно, более всего обеспечивалось удивительным стилем руководства нашего начальника. Здравый смысл — прежде всего, умение выслушивать другие мнения, не обижаться на критику и, конечно, уважение к собеседнику — все это не могло не бросаться в глаза любому, кто имел дело с Е. И. Таммом. Ему был совершенно чужд авторитарный стиль руководства, столь свойственный для многих спортивных команд. В нашей команде он быстро стал признанным лидером, оставаясь при этом, в первую очередь, просто товарищем и другом.

И еще очень важно, что случилось в тот сезон 1956 г. Итак, мы уезжали на Алтай, как стихийно возникшая группа любителей горовосхождений и приключений в горах, нечто вроде «сборной солянки», а возвратились в Москву сплоченной командой спортклуба Академии наук, СКАН'а. Более того, у нас определился начальник, который не сразу, но постепенно (полагаю, не без внутреннего удивления?) понял, что в этом и состоит его предназначение, то, что называется, — «на роду ему написано!» Ему и в голову, конечно, не могло прийти, что на самом деле тогда в Шавле он совершенно интуитивно, сделал свой первый шаг по карьерной лестнице спортивного альпинизма, которая меньше чем через тридцать лет привела его на высшую ступень — он сделался начальником первой (и очень успешной!) советской экспедиции на Эверест.

Как оно бывает, когда все хорошо кончается. Памир, ледник Бивачный, пик Сталина, 1961 год

Успех сезона 1960 года укрепил нас в уверенности, что наше призвание в альпинизме — открытие новых путей на высокие вершины. Естественно, хотелось и на будущий год найти подходящую цель. Сейчас уже и не вспомнишь, кто именно предложил нам в сезон 1961 года поехать на Памир, на ледник Бивачный с тем, чтобы попытаться найти оттуда новый путь восхождения на высочайшую вершину страны — пик Сталина (7495 м). Для нас, которые считали себя первооткрывателями, лучшего варианта тогда и быть не могло. Мы буквально «зажглись» от такой идеи, нас поддержали и в ДСО «Буревестник», и в Федерации альпинизма. Не мог не сработать авторитет команды и ее капитана, Е. И. Тамма — нас быстро утвердили, выделили необходимые деньги, но попросили включить в состав экспедиции несколько альпинистов из МЭИ и МВТУ, предложив также исключить из списка команды несколько женщин. Первое было с готовностью принято, насчет исключения женщин — Женя категорически заупрямился, сказавши, что их присутствие в экспедиции совершенно необходимо, как для поддержки теплоты отношений, так и просто для создания приподнятого спортивного настроения в команде. Таких женщин было у нас шестеро: Рая Затрутина, Валя Горячева, Оксана Васильева, Галя Кузнецова, Марина Макова и Тамара Тарасова. Потом злые языки говорили, что Евгений Тамм взял в свою экспедицию «на содержание» аж шесть женщин. То-то мы все веселились!