Очень странная история - [8]
— Любезный, вон за тот столик, — он ткнул портфелем в мою сторону, — сто… нет! сто пятьдесят граммов хреновухи и груздочков… с маслицем… сметанкой, с лучком там… и хлебушка чёрного…
Подойдя к столу, новый персонаж сунул цветастый зонт в угол и с размаху упал на свободный стул. Потом он, брезгливо отодвинув пепельницу и бокал и водрузил на их место мятый портфель.
— Так что эти два осла вам наговорили? — весело подмигнув, он раскрыл портфель.
— Извините, вы о ком? И кто вы?!
— Как кто?! — старичок-бодрячок даже расстроился и перестал шуршать в портфеле. — Я амиго этих двух олухов царя небесного: франкомана Жана и этого недоделанного испанца Мигеля. Кстати, он всё врёт, никакой он не Мигель, самый что ни на есть Михаил, Мишка! Правда, у него жена ребенком была вывезена в тридцать седьмом из Испании, ну согласитесь: то жена… А у Жана — правда такое имя, хотя родом он откуда-то из-под Рязани. А я…
— Профессор? — попытался угадать я.
— Да… Профессор. Луконин Олег Харитонович. Профессор и, — он поднял указательный палец, — доктор исторических наук. Между прочим, был знаком со Львом Николаевичем в бытность, когда тот уже читал лекции в Ленинградском, а потом Санкт-Петербургском университете.
— Со Львом Николаевичем Гумилевым?..
— Ну не с Толстым же… — Он наконец достал из портфеля очки, водрузил на нос, застегнул портфель, бросил на соседний стул и взял книгу Черновой, внимательно рассматривая страницу с миниатюрой Ронсевальской битвы. — Интересная книжица… интересная… Здесь приобрели?
Я кивнул в сторону, где, по моему мнению, должен был находиться магазин «Старая книга».
— Интересная… — Он полистал и вернул «Миниатюры» на стол. — Так что вам наговорили два этих старых осла?
— Послушайте, — возмутился я, — почему вы их обзываете?
— Почему?! Да хотя бы потому, что я знаком с ними уже лет сорок и столько же с ними дружу.
— Ну, разве что… Мы с ними обсуждали Ронсевальскую битву и «Песнь о Роланде»… с… м-м-м… разных исторических позиций.
— Ах, с исторических… Ну-ну… Представляю, что они вам тут несли. Один вовсю нахваливал французов, а второй перетягивал одеяло на испанцев. Они хоть не передрались?
— Они были по очереди.
— Эт вам повезло… И ещё вам повезло, что не было нашего четвертого, Петеньки, Питера, чёртова англомана, тот бы вам ещё одну теорию задвинул…
— А что, есть ещё и английская версия? — упавшим голосом осведомился я.
— А как же, до-ро-гой вы мой то-ва-рисч! Во-первых, сама «Песнь…» изначально существовала как Оксфордская рукопись, написанная что-то около конца XII века на англо-нормандском диалекте старофранцузского языка.
— На каком диалекте какого языка?..
— Англо-нормандский диалект старофранцузского… А вы что же — ничего о нормандском завоевании Англии-то не зна-а-аете?! — седые брови Олега Харитоновича поднялись до середины лба.
— Знаю… знаю… — замахал я, — это просто от неожиданности…
— Ладно… От неожиданности… так от неожиданности… А во-вторых, был такой Гарольд Лэмб, американский историк, сценарист, романист и так далее, который жил и работал в конце девятнадцатого — первой половине двадцатого века. И вот у него была своя теория. В рамках жизнеописания Карла Великого, так сказать… Вообще… — он передвинул книгу, освобождая место под хреновуху и груздочки, которые уже нёс официант, — вообще, о Карле и Роланде не писал только ленивый. Благодатная почва… Фактологического материала — ноль! Зато куча домыслов и измышлений, начиная от песен бродячих жонглёров и шпильманов и до наукообразных исследований монахов разных аббатств и монастырей.
Говоря это, он налил себе рюмку, подцепил груздочек вилкой и так замер, дожидаясь меня. Был он в этот момент похож на булгаковского Кота Бегемота в квартире Степы Лиходеева.
Я поднял пустой бокал и отсалютовал, а мой визави выпил.
— Да… — он с хрустом закусил груздем, — много кто писал, да только толку мало. Потому что всё было там не так! Никаких мечей Дюранделей, никаких полчищ мавров-сарацин, ни семи лет походов. Единственным более-менее достоверным источником следует, видимо, признать труд Эйнхарда «Жизнь Карла Великого». Был такой императорский летописец. Во всяком случае, историки верят, что был. И он, «значить», в своей работе посвятил ажник целых двадцать строк текста тому самому испанскому походу. В которых… А впрочем, чего это я? У меня тут по случаю книга с собой … — и он опять взялся копаться в портфеле.
— Ага, — скептически кивнул я, — по случаю…
— Да! — профессор продолжительно, с вызовом, посмотрел на меня. — По случаю! — Потом снова залез в портфель, пошурудил там и наконец достал книгу, раскрыл и стал выискивать нужный абзац, бормоча: — Та-а-а-ак… ага… вот… и вот! Он картинно вытянул руку с книгой и начал громко и торопливо зачитывать, временами делая смысловые ударения: «…Во время длительной и почти беспрерывной войны с саксами он, разместив в надлежащих местах гарнизоны вдоль границы, отправился в Испанию — в Испанию! — после того как наилучшим образом приготовился к войне. Преодолев ущелье Пиренеи, он добился капитуляции всех городов и замков, к которым приближался, и вернулся с целым и невредимым войском.
Если заболел горами, тебя будут преследовать мысли об Эвересте. Чтобы на него подняться, нужны здоровье, физическая подготовка, целеустремлённость, а главное — деньги. Но ведь можно же только взглянуть! Пусть не покорить вершину, так хотя бы посмотреть. И Юрий Серов отправляется в Непал. Необычный гид, сложный коллектив, непростой поход. Сможет ли Юра добраться до базового лагеря Эвереста? Читайте в пятой повести цикла «В горы после пятидесяти…» — «Гималаи. Добрый пастырь Вовка Котляр».
Юрка Серов — попаданец! Но он попал не в сказочный мир, не в параллельную вселенную, не на другую планету. Из тёплого кресла институтской лаборатории он выпал на Крайний Север 90-х. И причина банальна: запутался в женщинах. Брат позвал, и он сбежал. Теперь ему нужно выживать среди суровых северных парней, в полевых условиях, в холоде, в жаре, среди бескрайних болот и озер. «Что было, что будет, чем сердце успокоится»? А главное: сможет ли Юрка назвать себя мужиком? Настоящим мужиком.
Юрий Серов сроднился с горами. Близкие считают его опытным восходителем и хотят отправиться с ним в экспедицию. Но горы сложны и непредсказуемы. Юрий попадает с опасную ситуацию в предгорьях Казбека в Грузии. Сумеет ли он подняться? Кто ему поможет? И чем окончится его горный цикл, читайте в шестой повести-отчёте сборника «В горы после пятидесяти…» — «Казбек. Больше, чем горы».
Некий писатель пытается воссоздать последний день жизни Самуэля – молодого человека, внезапно погибшего (покончившего с собой?) в автокатастрофе. В рассказах друзей, любимой девушки, родственников и соседей вырисовываются разные грани его личности: любящий внук, бюрократ поневоле, преданный друг, нелепый позер, влюбленный, готовый на все ради своей девушки… Что же остается от всех наших мимолетных воспоминаний? И что скрывается за тем, чего мы не помним? Это роман о любви и дружбе, предательстве и насилии, горе от потери близкого человека и одиночестве, о быстротечности времени и свойствах нашей памяти. Юнас Хассен Кемири (р.
Журналистка Эбба Линдквист переживает личностный кризис – она, специалист по семейным отношениям, образцовая жена и мать, поддается влечению к вновь возникшему в ее жизни кумиру юности, некогда популярному рок-музыканту. Ради него она бросает все, чего достигла за эти годы и что так яро отстаивала. Но отношения с человеком, чья жизненная позиция слишком сильно отличается от того, к чему она привыкла, не складываются гармонично. Доходит до того, что Эббе приходится посещать психотерапевта. И тут она получает заказ – написать статью об отношениях в длиною в жизнь.
Истории о том, как жизнь становится смертью и как после смерти все только начинается. Перерождение во всех его немыслимых формах. Черный юмор и бесконечная надежда.
Рассказ о том, как прогулка по морскому побережью превращается в жизненный путь.
Проснувшись рано утром Том Андерс осознал, что его жизнь – это всего-лишь иллюзия. Вокруг пустые, незнакомые лица, а грань между сном и реальностью окончательно размыта. Он пытается вспомнить самого себя, старается найти дорогу домой, но все сильнее проваливается в пучину безысходности и абсурда.
Книга посвящается 60-летию вооруженного народного восстания в Болгарии в сентябре 1923 года. В произведениях известного болгарского писателя повествуется о видных деятелях мирового коммунистического движения Георгии Димитрове и Василе Коларове, командирах повстанческих отрядов Георгии Дамянове и Христо Михайлове, о героях-повстанцах, представителях различных слоев болгарского народа, объединившихся в борьбе против монархического гнета, за установление народной власти. Автор раскрывает богатые боевые и революционные традиции болгарского народа, показывает преемственность поколений болгарских революционеров. Книга представит интерес для широкого круга читателей.