Очень странная история - [10]
— Каких таких спецслужб? — опешил я. — Это же восьмой век!
— О-о-о, братец вы мой! Они всегда были! Жандармерия, Тайная канцелярия, Тайная полиция, а в средние века — Инквизиция, Орден иезуитов… Да чего только не было… И в восьмом веке, наверное, было что-нибудь при Римском Престоле. А как же! Бесконтрольно отпускать Карла? Недальновидно…
— Скажите, — я затушил сигарету, — а как вы меня вычислили? Своя «спецслужба»?
— Да какая там… Проще простого! Жан за вами ещё в букинистическом наблюдал. А потом, когда направились в ресторан, позвонил нам…
— …А потом кто-то из вас попросил женщину позвонить и позвать меня к телефону, чтобы сменить рассказчика?
— Это я, — профессор порозовел и виновато развёл руками.
— Женским голосом?
— Ну, мы же все можем немного изменять голоса. Извините.
— А с гардеробом?
— А с гардеробом нам повезло! — Профессор широко улыбнулся. — Не нужно было ничего разыгрывать. Там действительно какой-то гражданин всю плешь проел Михалычу, ну и мы… — На этих словах он вдруг засуетился, засобирался, защёлкал портфелем, складывая в него книгу и очки. — А знаете, я, наверное, пойду?
— Да-да, конечно… Я сейчас расплачусь и тоже… Спасибо вам! — я встал и протянул руку. Профессор крепко её сжал.
— Вам действительно всё понравилось? — робко поинтересовался он, держа меня за руку.
— Перестаньте! Конечно понравилось.
— Тогда до свидания! И спасибо за угощение! От всех спасибо! — Он выпустил мою руку, подхватил портфель, взял из угла зонтик, повернулся и пошёл к выходу: сгорбленный, старенький, в смешном мятом костюме… замечательный профессор истории, который лично слушал лекции Великого Гумилёва. Профессор. И актёр.
Я вышел на Невский, был вечер рабочего дня. Жёлтые фонари освещали грязноватую улицу, по которой неслись автомобили и текли толпы людей. До поезда оставалась ещё пара часов, и я решил прогуляться по вечернему Питеру пешком.
Я шёл, глядел по сторонам и видел: прав профессор Луконин, говоря, что история — это не то, что было. История — то, что осталось. Прав Олег Харитонович. Вокруг меня была овеществлённая история. Большая история Огромной Страны. С выдуманными фактами, с уже привычными мифами, со ставшими обыденностью легендами, воплощёнными в граните и мраморе в саму суть и плоть страны.
Но Россия — Россией… Меня же ещё интересовало, как же там было, под Ронсевалем-то?..
— Почему ты раньше не рассказывал мне эту историю? — вечный спутник в моих путешествиях моя Софико задумчиво мешала ложечкой кофе.
— Не знаю… Странная она. И ещё тогда было ощущение, что меня… ну, нехорошо разыграли, что ли… Глупый был, молодой. Всё-таки пятнадцать лет прошло…
— А профессоров не пробовал отыскать?
— Зачем? — Я допил чай и отодвинул чашку. — Да и где?
— А мне кажется, стоит отыскать… Можешь найти их в интернете. Знаю, можешь. Ты же недавно нашёл мне Анатоля.
— Анатоля… Анатоля ты, можно сказать, не теряла, — я поглядел в окно, дождь закончился, и уже выглянуло солнце. Ох погода… Питерская погода… — Ладно… Пойдём, там, наверное, просохло.
Мы расплатились и пошли выполнять программу посещения.
Мне действительно удалось раздобыть адрес электронной почты профессора. Интернет — великая вещь! Не медля ни секунды, я написал Луконину письмо, в котором вспоминал о нашей давней встрече, выразил сожаление, что тогда не спросил адрес, интересовался, как дела у него и у его друзей. Письмо отправил наудачу, на авось. Олег Харитонович, ввиду преклонного возраста, давно был на пенсии, в университете не работал, и никто не знал: где он, что он, да и вообще — жив ли.
Ответила на моё письмо его дочь Анна. Писала, что профессор сам не в состоянии ответить, лежит в больнице. Он хорошо помнит нашу встречу. О друзьях ни он, ни Анна почти ничего не знают. Вроде бы, Мигель (она написала «дядя Миша») уехал в Испанию, Питер где-то пропал в Питере, а Жан… а Жана нет в живых. Сам Олег Харитонович тяжело болен, и врачи не дают обнадёживающего прогноза.
В ответе я попросил передать привет и мои искреннее пожелания скорейшего выздоровления, а про себя пожалел: в который раз безнадёжно утерял возможность общения с интереснейшим человеком. Всегда мы так…
А спустя две недели получил от Анны второе письмо: «С прискорбием сообщаю Вам, мой отец, Олег Харитонович Луконин, умер вчера в Городской многопрофильной больнице №2 города Санкт-Петербурга.
За неделю до смерти он попросил сделать ревизию одной своей папки пятнадцатилетней давности, в которой хранил материалы для встреч в кафе. Мы вместе отобрали наиболее с его точки зрения интересные материалы, которые он попросил отсканировать и переслать вам («Он поймёт», — сказал отец, имея в виду Вас). Материалы Вы сможете забрать с Яндекс. Диска по адресу… куда я их сегодня ночью выложила. Не знаю, будут ли они вам интересны, но такова была воля отца.
Ещё раз с уважением, Анна
P.S. Похороны состоятся завтра, если надумаете приехать, дайте знать, муж встретит вас».
На похороны я не поехал.
Материалы скачал.
За пару месяцев распознал тексты, которые были напечатаны на машинке, тексты рукописей набрал вручную. Полученное отредактировал и задал свою последовательность, условно разделив истории профессора на две категории. Эпиграфы к историям оставил от Олега Харитоновича, они из «Дао дэ цзин». Иногда они парадоксальны, как парадоксальны и провокационны сами истории, иногда по смыслу перекликаются с ними. Но чаще, видимо, просто созвучны настроению автора.
Если заболел горами, тебя будут преследовать мысли об Эвересте. Чтобы на него подняться, нужны здоровье, физическая подготовка, целеустремлённость, а главное — деньги. Но ведь можно же только взглянуть! Пусть не покорить вершину, так хотя бы посмотреть. И Юрий Серов отправляется в Непал. Необычный гид, сложный коллектив, непростой поход. Сможет ли Юра добраться до базового лагеря Эвереста? Читайте в пятой повести цикла «В горы после пятидесяти…» — «Гималаи. Добрый пастырь Вовка Котляр».
Юрка Серов — попаданец! Но он попал не в сказочный мир, не в параллельную вселенную, не на другую планету. Из тёплого кресла институтской лаборатории он выпал на Крайний Север 90-х. И причина банальна: запутался в женщинах. Брат позвал, и он сбежал. Теперь ему нужно выживать среди суровых северных парней, в полевых условиях, в холоде, в жаре, среди бескрайних болот и озер. «Что было, что будет, чем сердце успокоится»? А главное: сможет ли Юрка назвать себя мужиком? Настоящим мужиком.
Юрий Серов сроднился с горами. Близкие считают его опытным восходителем и хотят отправиться с ним в экспедицию. Но горы сложны и непредсказуемы. Юрий попадает с опасную ситуацию в предгорьях Казбека в Грузии. Сумеет ли он подняться? Кто ему поможет? И чем окончится его горный цикл, читайте в шестой повести-отчёте сборника «В горы после пятидесяти…» — «Казбек. Больше, чем горы».
Рассказ из сборника «Русские женщины: 47 рассказов о женщинах» / сост. П. Крусанов, А. Етоев (2014)
Им по шестнадцать, жизнь их не балует, будущее туманно, и, кажется, весь мир против них. Они аутсайдеры, но их связывает дружба. И, конечно же, музыка. Ред, Лео, Роуз и Наоми играют в школьной рок-группе: увлеченно репетируют, выступают на сцене, мечтают о славе… Но когда Наоми находят в водах Темзы без сознания, мир переворачивается. Никто не знает, что произошло с ней. Никто не знает, что произойдет с ними.
Роман молодого чехословацкого писателя И. Швейды (род. в 1949 г.) — его первое крупное произведение. Место действия — химическое предприятие в Северной Чехии. Молодой инженер Камил Цоуфал — человек способный, образованный, но самоуверенный, равнодушный и эгоистичный, поражен болезненной тягой к «красивой жизни» и ради этого идет на все. Первой жертвой становится его семья. А на заводе по вине Цоуфала происходит серьезная авария, едва не стоившая человеческих жизней. Роман отличает четкая социально-этическая позиция автора, развенчивающего один из самых опасных пороков — погоню за мещанским благополучием.
Россия, начало 2000-х. Расследования популярного московского журналиста Николая Селиванова вызвали гнев в Кремле, и главный редактор отправляет его, «пока не уляжется пыль», в глухую провинцию — написать о городе под названием Красноленинск, загибающемся после сворачивании работ на градообразующем предприятии, которое все называют просто «комбинат». Николай отправляется в путь без всякого энтузиазма, полагая, что это будет скучнейшая командировка в его жизни. Он еще не знает, какой ужас его ожидает… Этот роман — все, что вы хотели знать о России, но боялись услышать.
Триптих знаменитого сербского писателя Милорада Павича (1929–2009) – это перекрестки встреч Мужчины и Женщины, научившихся за века сочинять престранные любовные послания. Их они умеют передавать разными способами, так что порой циркуль скажет больше, чем текст признания. Ведь как бы ни искривлялось Время и как бы ни сопротивлялось Пространство, Любовь умеет их одолевать.
Прогрессивный индийский прозаик известен советскому читателю книгами «Гнев всевышнего» и «Окна отчего дома». Последний его роман продолжает развитие темы эмансипации индийской женщины. Героиня романа Басанти, стремясь к самоутверждению и личной свободе, бросает вызов косным традициям и многовековым устоям, которые регламентируют жизнь индийского общества, и завоевывает право самостоятельно распоряжаться собственной судьбой.