Очень странная история - [4]
Он взял бокал, рассеянно понюхал вино, помолчал и начал:
— Представьте себе, восьмой век, арабы вот уже почти семьдесят лет ведут войны на Европейском континенте. Халифат>5 угрожает независимости молодой франкской империи Карла Великого. И тот, оставив дела в Германии, с агромадным войском вторгается в Испанию, дабы упредить арабов. Помощь ему на Пиренейском полуострове обещает оказать наместник Сарагосы — некий кади, мусульманин Марсилий, играющий в свою игру… Откуда такое странное имя у мусульманина, мне неизвестно, возможно звали его… ну, скажем, э-э-э… Мурсий. Мне известен только французский пересказ…
Профессор некоторое время молча вглядывался в бокал, словно через века прозревал в нём события, о которых рассказывал.
— Уже семь лет войско Карла Великого — Шарлеманя, — продолжил он глухим голосом, — вело тяжёлую войну с арабами в Испании:
— Простите, профессор… — не выдержал я. (Вдруг он соберётся прочитать всю «Песнь»? А там много!) — А при чём тут Аполлон? Мавры же — мусульмане, а Аполлон, насколько я знаю, больше относится к язычникам…
— Аполлон тут ни при чём, вы правы, мон шер… — профессор подёргал левой рукой себя за нос. — Будем считать, Аполлона автор упомянул для красного словца. А в общем, ситуация сложилась неприятная. У Карла войско устало, Марсилий свои обязательства перед Карлом не выполнил и, естественно, боялся, что Карл накажет его, тем более неприятный инцидент между ними уже имел место. Марсилий то ли по ошибке, а то ли преднамеренно убил послов Карла…
— Позвольте! Какое же тут союзничество? Убийство послов — это ведь практически объявление войны, разве нет?
— Не всегда… Не всегда и не во все времена. Тогда их убивали почём зря. Хотя, да, инцидент неприятный. В общем, Марсилий желая выпутаться из всей этой истории, созвал своих советников. Один из них, Бланкандрен (тут тоже, возможно, французское прозвище), посоветовал откупиться от Карла. И не только откупиться — Карл вряд ли польстился бы на богатства, — он предложил сообщить королю, что Марсилий готов принять христианство. Карл трепетно относился к вопросам религии, а потому… И Марсилий, понимая безвыходность ситуации, соглашается, хотя сам про себя решает обмануть Карла. Бланкандрен едет с дарами к Карлу и передаёт предложение Марсилия. Карл не хочет верить наместнику Сарагосы, но графы настаивают принять предложения. И только бретонский граф Роланд пытается отговорить короля от соглашения с Марсилием. Дескать, Марсилий известный лгун, ему поверить — себя обмануть. И тут надо сказать, Роланд этот пользовался у Карла практически безграничным доверием. Молодой, смелый, энергичный, благородный, талантливый, несколько безрассудный… но именно такие и нравятся королям. Надо отметить, Роланд был не только любимцем короля, за пылкость натуры его любило и уважало всё войско. По сути, он иногда исполнял обязанности главнокомандующего. Но не всем это нравилось…
Профессор сделал паузу и пригубил вино.
— Зависть, мон шер… Зависть! Его отчим Гуанелон — тоже, видимо, незаурядный персонаж и тоже, видимо, рассчитывающий на благосклонность монарха, — приметив, что Роланд уговаривает Карла не верить Марсилию и с марша атаковать Сарагосу, в пику пасынку предлагает принять предложение Марсилия. И Карл вдруг соглашается. Правда, выдвигает ещё одно условие: пусть Марсилий станет вассалом короля. А сообщить об этом монаршем предложении король доверяет самому Гуанелону. Хитрый, надо отметить, ход.
Тут происходит некрасивая ссора между Роландом и Гуанелоном, они обвиняют друг друга во всех смертных грехах, и главный аргумент в их споре — «сам дурак». Разнимает их близкий друг Роланда некий граф Оливье. Но решение короля — это решение короля, и Гуанелон собирается вместе с Бланкандреном к Марсилию. По дороге эти два деловара договариваются, у каждого же есть свой интерес, каждый хочет вроде бы угодить сюзерену, но главное — нагадить врагу! Гуанелон воспылал отомстить Роланду во что бы то ни стало, по возможности даже уничтожить его.
На встрече с Марсилием Гуанелон озвучивает решение короля, чем, конечно же, вызывает у мусульманина бурю гнева вплоть до угрозы применения холодного оружия. Как так — стать вассалом императора? Уму непостижимо! Но Гуанелон спешит успокоить наместника. Не надо переживать, могущественный кади, главный козырь Карла — Роланд, на нём держится непобедимость войска франков, если его заманить в ловушку, потом ничего не стоит разбить и самого Шарлеманя. А устроить такую ловушку Гуанелон берётся сам. Для этого только и надо, что сделать вид, будто Марсилий принял предложение короля и готов стать его вассалом. Карл тогда уведёт войско во Францию, а прикрывать отход поручит — в этом уж будьте уверены! — Роланду. И вот тогда…
Если заболел горами, тебя будут преследовать мысли об Эвересте. Чтобы на него подняться, нужны здоровье, физическая подготовка, целеустремлённость, а главное — деньги. Но ведь можно же только взглянуть! Пусть не покорить вершину, так хотя бы посмотреть. И Юрий Серов отправляется в Непал. Необычный гид, сложный коллектив, непростой поход. Сможет ли Юра добраться до базового лагеря Эвереста? Читайте в пятой повести цикла «В горы после пятидесяти…» — «Гималаи. Добрый пастырь Вовка Котляр».
Юрка Серов — попаданец! Но он попал не в сказочный мир, не в параллельную вселенную, не на другую планету. Из тёплого кресла институтской лаборатории он выпал на Крайний Север 90-х. И причина банальна: запутался в женщинах. Брат позвал, и он сбежал. Теперь ему нужно выживать среди суровых северных парней, в полевых условиях, в холоде, в жаре, среди бескрайних болот и озер. «Что было, что будет, чем сердце успокоится»? А главное: сможет ли Юрка назвать себя мужиком? Настоящим мужиком.
Юрий Серов сроднился с горами. Близкие считают его опытным восходителем и хотят отправиться с ним в экспедицию. Но горы сложны и непредсказуемы. Юрий попадает с опасную ситуацию в предгорьях Казбека в Грузии. Сумеет ли он подняться? Кто ему поможет? И чем окончится его горный цикл, читайте в шестой повести-отчёте сборника «В горы после пятидесяти…» — «Казбек. Больше, чем горы».
Виктор Николаевич Харченко родился в Ставропольском крае. Детство провел на Сахалине. Окончил Московский государственный педагогический институт имени Ленина. Работал учителем, журналистом, возглавлял общество книголюбов. Рассказы печатались в журналах: «Сельская молодежь», «Крестьянка», «Аврора», «Нева» и других. «На реке черемуховых облаков» — первая книга Виктора Харченко.
На пути к мечте герой преодолевает пять континентов: обучается в джунглях, выживает в Африке, влюбляется в Бразилии. И повсюду его преследует пугающий демон. Книга написана в традициях магического реализма, ломая ощущение времени. Эта история вдохновляет на приключения и побуждает верить в себя.
Прогрессивный индийский прозаик известен советскому читателю книгами «Гнев всевышнего» и «Окна отчего дома». Последний его роман продолжает развитие темы эмансипации индийской женщины. Героиня романа Басанти, стремясь к самоутверждению и личной свободе, бросает вызов косным традициям и многовековым устоям, которые регламентируют жизнь индийского общества, и завоевывает право самостоятельно распоряжаться собственной судьбой.
Вторая часть романа "Мне бы в небо" посвящена возвращению домой. Аврора, после встречи с людьми, живущими на берегу моря и занявшими в её сердце особенный уголок, возвращается туда, где "не видно звёзд", в большой город В.. Там главную героиню ждёт горячо и преданно любящий её Гай, работа в издательстве, недописанная книга. Аврора не без труда вливается в свою прежнюю жизнь, но временами отдаётся воспоминаниям о шуме морских волн и о тех чувствах, которые она испытала рядом с Францем... В эти моменты она даже представить не может, насколько близка их следующая встреча.
Каково быть дочкой самой богатой женщины в Чикаго 80-х, с детской открытостью расскажет Беттина. Шикарные вечеринки, брендовые платья и сомнительные методы воспитания – у ее взбалмошной матери имелись свои представления о том, чему учить дочь. А Беттина готова была осуществить любую материнскую идею (даже сняться голой на рождественской открытке), только бы заслужить ее любовь.
Посреди песенно-голубого Дуная, превратившегося ныне в «сточную канаву Европы», сел на мель теплоход с советскими туристами. И прежде чем ему снова удалось тронуться в путь, на борту разыгралось действие, которое в одинаковой степени можно назвать и драмой, и комедией. Об этом повесть «Немного смешно и довольно грустно». В другой повести — «Грация, или Период полураспада» автор обращается к жаркому лету 1986 года, когда еще не осознанная до конца чернобыльская трагедия уже влилась в судьбы людей. Кроме этих двух повестей, в сборник вошли рассказы, которые «смотрят» в наше, время с тревогой и улыбкой, иногда с вопросом и часто — с надеждой.