Очень босоногая история: Маньяк на свободе! - [74]

Барсук вновь подался вперед:

— Чувак, это твоя интеллектуальная собственность, и никто не имеет права пользовать ее без твоего разрешения. Я свяжусь со своими юристами, и поверь мне — у этого дебила жопа жестко поджарится.

Ден злорадно улыбнулся. Он был парнем горячим и не привык спускать с рук оскорбления в свой адрес.

— Круто. Вот только есть одна проблема. Сайт принадлежит не этому самому Воле, а какому–то непонятному новосибирскому перцу. Думаю, что Воля — банальный виртуал.

Глаза Барсука блеснули хищным огнем охотника.

— Что ж, тем хуже для них. Уж поверь, я найду способ подкопать под каждого.

— Охотно верю. Кстати, Барсук, ты кажется ОМОНа хотел?

На лице Барсука снова появилась плотоядная улыбка. Ден подумал, что барсук для этого пройдошистого парня — весьма милое животное. Ему бы пошла более хищная кличка.

— Шучу, — продолжал Денис. — ОМОНу до нас дела нет. А вот бабушкам в метро периодически есть. Придумал какой–то неизвестный чиновник бог весть когда пункт, что в метро, дескать, без обуви нельзя. А дежурные у турникетов его ревностно исполняют. Думаю, было бы забавно добиться отмены этого правила.

Официант принес бутылку и стопки. Барсук разлил благородный напиток всем, кроме Ламбды, попивающей душистый чай с бергамотом. Выпив, Барсук ответил Дену на его вопрос:

— Тут сложней. Точнее, сложно провернуть это быстро. Для этого нужно заручиться поддержкой московских властей. Это реально, но стоит дорого.

Ден решительно улыбнулся.

— Ничего, деньги я найду.

— Ден, не спеши. Попробуем для начала способы попроще. Подумай логически. Зачем метрополитену упираться с этим запретом? Вопрос чистой бюрократии — им тупо лень что–то менять в правилах. В общем, смотри. У меня есть знакомая. Дочь одного малоизвестного в народе, но крайне влиятельного московского чиновника — Лана Хвойнова. Весьма эпатажная особа, готовая на любые авантюры. С радостью впишется в ваши замуты.

— Ну и? — уточнил Ден.

— Устроим небольшой скандальчик, раскрутим в блогах, с этим Кэт нам поможет. Может, в суд подадим, как тот питерский фотограф[45]. Думаю, метрошникам смысла упираться не будет никакого.

— Хорошо придумано. Почему бы не попробовать!

Ден разлил по стопкам коньяк, и друзья, чокнувшись, еще раз выпили. До позднего вечера кипело обсуждение, вспыхивали жаркие споры, искались неожиданные решения трудных задач. Ламбда откланялась и поспешила на вокзал. И только когда розовая полоска восхода зарделась на востоке, оставшиеся разъехались кто куда.

Москва, Бирюлево Западное.

Восходящее солнце золотило трубы и градирни ТЭЦ‑26, на которую открывался прекрасный вид из расположенной на 17 этаже серого панельного дома квартиры Игоря. Как все–таки приятно после всех скитаний проснуться в квартире настоящего друга.

Борис поднялся на раскладушке и опустил свои грязные худые ноги на щербатый паркет давно не видавшей ремонта комнаты, ставшей холостяцкой обителью Игоря после того, как десять лет назад от него вместе с дочкой ушла жена. Психолог сразу обратил внимание на компьютер своего друга. Рядом с клавиатурой лежали диски. Диски, которые он узнал сразу. Диски, от которых веяло таким теплом, диски, которые скрашивали вечера вот таких одиноких людей, потерявших надежду на счастье в личной жизни, людей, для которых общение с девушками осталось лишь в мечтах, которые часто и навязчиво приходят перед сном.

Сам Игорь громко храпел на небольшой кушетке. Напротив — так, чтобы было хорошо видно с кровати, висело несколько распечатанных на струйном принтере фотографий босоногих девушек, найденных, по всей видимости, на просторах всемирной паутины. Вот она — светлая мечта. «И вот она — реальность», — подумал Борис, выходя на балкон и вдыхая утренние запахи расположенной рядом кольцевой дороги. Бирюлево Западное.

Игорь вскоре проснулся, надел носки трехдневной свежести, помятый костюмчик и видавшие виды домашние тапочки. Лучший московский друг Бориса имел индульгенцию на хождение в обуви — ведь тот так много сделал для международного босоногого движения. Позавтракав яичницей с докторской колбасой, друзья распрощались. Игорь собрался на очередное собеседование — деньги кончались и работа была нужна срочно. Что же до Бориса, то ему совершенно не хотелось выходить из дома. После достопамятного ужасного дня в этой жуткой Москве, когда он пытался догнать компанию барефутеров под предводительством безумной Ирмы, новосибирскому босоходу не хотелось идти гулять, а хотелось расслабиться, погрузиться в прекрасный босоногий мир, созданный Доцентом Волей. Просто отдохнуть, забыть об иллюзии борьбы, которую он, слабый в общем–то человек, постоянно пытался создать, тратя все свои жизненные силы. Просто уединиться и получить удовольствие, пока Игорь не вернулся с работы и не увидел, что Борис, известный жесткой бранью в адрес Воли и его сайта, сам регулярно заходит на него и, если можно так выразиться, эстетически любуется фотографиями.

Оставшись один, Борис включил компьютер, старый, но довольно хороший, купленный Игорем еще в те времена, когда он работал и каждый месяц получал зарплату. Пока машина загружалась, Борис рассматривал диски, коих на столе и на полках было великое множество. Сам фотограф–босоход никогда не покупал диски, ограничиваясь просмотром мелкоразмерных фото на сайте — не позволял статус, да и денег было жалко. Остановив свой выбор на диске с интригующим названием «Хроники Доярки. Босиком по коровьим лепешкам», Борис сунул его в компьютер. Сиди–ром замигал светодиодом и взревел, пытаясь прочитать заезженный диск. Борис продолжил осмотр полок. «Спелые помидоры под молодыми пяточками», «Лидиесса разбивает ногой спелый арбуз», «Когда ушли родители, или история малолетних сестер–фетишисток. Коллекционное издание». Оказывается, у Воли и такое есть. На его сайте не было даже упоминаний о таком откровенном фут–фетише! Борис был в восторге — скучно ему тут точно не будет.