Очень босоногая история: Маньяк на свободе! - [76]

Утром Интернет Бориса не разочаровал. Евгения активно писала в новой группе, друзья–москвичи восхищались ее красотой. Щелкая по группам, психолог обнаружил, что какие–то Упятки устраивают флешмоб во имя Великой Пятки на Войковской, в торговом центре «Метрополис». Решив, что такого скопления босоногих он пропустить не может, Борис написал официальное сообщение всем админам группы о своем участии и для пущей важности продублировал его на стене группы. С самыми радостными чувствами он вышел из квартиры Игоря и двинулся в сторону платформы Бирюлево Товарная. Электричка подошла довольно скоро, и психолог, устроившись в недавно отремонтированном вагоне, покатил в сторону Павелецкого вокзала.

Надо отметить, что ни в электричке, ни на платформе Москва — Товарная, где он сошел дабы избежать турникетов, ни даже в московском метро, которое Борис считал цитаделью обутой контрреволюции, ни в гламурном Метрополисе, никто не обратил на его босые ноги ни малейшего внимания.

Однако в центральном атриуме торгового центра Бориса ждало разочарование. Ни одного человека босиком он не увидел. Он уже подумал, что это происки врагов, наверняка этот подонок Ден так над ним подшутил, это он, больше некому, — как вдруг парни и девушки, которые до этого как ни в чем ни бывало гуляли по бутикам, прошли и встали на строго определенные места. Если бы Борис наблюдал этот процесс не стоя неподалеку, а с верхних галерей ТРЦ, то увидел бы, что флешмоберы выстроились в форме гигантского отпечатка ноги. В руках тех, кто стоял в «пятке», появились зеленые листы картона. Ловко переворачивая их, они создали как бы бегущую строку — СЛАВА ВЕЛИКОЙ УПЯТКЕ! Но уже через пару минут моберы стали расходиться.

— И это вы называете босоногий флешмоб! — крикнул Борис на прошедших мимо девиц в новомодных ботильонах на высоких каблуках. — Дуры, уродуйте ноги дальше! И ты, одел гриндера! Да настоящие рокеры всегда ходили босиком! Сборище идиотов! Я отпишу про вашу группу на своем сайте, и вы мне ничего не сможете сделать!

Орал Борис недолго. Откуда ни возьмись появилась парочка охранников и корректно, но жестко попросила его покинуть территорию ТРЦ. Жутко злой, Борис отправился бродить вокруг Войковской, в надежде встретить хоть кого–то из реальных босопяточников.

— Это опять вы? Босиком? По этой улице? — раздался над ухом Бориса знакомый голос.

Тот самый прохожий, который пытался напугать их в Твери, с круглым приветливым лицом, на котором застыло сейчас выражение неприкрытого ужаса.

— Что вам от меня надо? Какое вам дело до того, что я босиком? — взъярился Борис.

— Ваши… ноги… С ними может случиться ужасное… — прохожий опрометью бросился прочь, Борис за ним, но куда ему было, босому, угнаться за обутым в кроссовки незнакомцем. Он наступил на какой–то уже затупленный, но вполне недружелюбный осколок и вынужден был остановиться.

— По этой улице босиком, видите ли, не ходят! Откуда он только взялся… — чертыхнулся Борис и заозирался на ближайшие дома. Табличка с названием улицы на одном из них недвусмысленно гласила: «Улица Зои и Александра Космодемьянских». Борис аж плюнул от злости.

— Боренька.

Это ласковое обращение заставило Бориса вздрогнуть и втянуть голову в плечи. Так когда–то его называла его жена, с которой он давно жил отдельно, хоть и не будучи официально разведен.

— Вот уж не ожидала. Плохо выглядишь.

Борис медленно обернулся. Женщина, которой на вид никак нельзя было дать более тридцати лет, ухоженная, стильно накрашенная, в светлом деловом костюме и туфлях–лодочках. Да, это она. Маргарита. Жемчужина, бл*!

— Поговорим? — Маргарита кивнула в сторону «Метрополиса», откуда Бориса недавно прогнали с позором. — Да ты не убегай, я давно тебя ищу. Или ты считаешь, нам не о чем поговорить?

— Риточка… Я ужасно тороплюсь, давай в другой раз, — заюлил Борис.

— Ну уж нет. Я не собираюсь разыскивать тебя, как сбежавшую собаку. Пойдем.

Борис поплелся в «Метрополис». Маргарита шла рядом, стараясь не обгонять. Она села за столик в мексиканском ресторане, закинула ногу за ногу, небрежно бросила сумочку на свободный стул. Посмотрела меню и заказала апельсиновый фреш и мороженое.

— А ты что, ничего не хочешь? — спросила она у Бориса, когда официант записал ее заказ.

— Я… Нет, ничего не хочется, я недавно ел… ел в кафе.

— Сомневаюсь. Может, у тебя денег нет?

— Конечно, есть, просто в этом дурацком ресторане не берут карточки! — для пущей убедительности психолог вытащил свой потрепанный бумажник, демонстрируя лежавшую там пачку напечатанных на струйном принтере долларов. Этой своей выдумкой он страшно гордился. Зарплатную карточку, сохранившуюся у него с тех времен, когда он еще что–то зарабатывал, но давно заблокированную, он вытащил и спрятал обратно столь поспешно, как будто Маргарита была экстрасенсом и смогла бы по одному мимолетному взгляду определить, что это просто бесполезный пластиковый прямоугольник.

— Мы берем карточки, — удивленно поднял бровь официант.

— Все равно, я ничего не хочу. Могу же я НИЧЕГО не хотеть? — не мог же, в самом деле, Борис признаться, что он на мели.

— Боря, тебя угостить? — насмешливо сказала Маргарита. — Принесите ему пива, холодного. И фисташек.