Очаровательная попрошайка - [10]

Пуаро просунул руку, отодвинул задвижку и вошел в сад. При звуке его шагов женщина выпрямилась и вопросительно посмотрела на него.

Она не пошла ему навстречу, а осталась на месте, держа в руке садовые ножницы. Он отметил про себя выражение страшного недоумения на ее смазливом, но не слишком умном лице.

— Чему обязаны? — спросила она.

Пуаро, сразу став типичным иностранцем, снял шляпу и широким жестом поклонился.

— Миссис Рестарик?

— Да. Я...

— Надеюсь, я не отвлек вас от важных дел, мадам?

Она слегка улыбнулась:

— Нет, конечно нет. Вы?..

— Я взял на себя смелость нанести вам визит. Мой большой друг, миссис Ариадна Оливер...

— Ну да, я знаю, кто вы такой. Месье Эркюль Пуаро.

— Месье Пуаро к вашим услугам, мадам. Я оказался в этих краях и зашел к вам в надежде, что мне разрешат нанести визит сэру Родерику Хорсфилду.

— Да. Ноэми Лоример говорила нам, что вы можете зайти.

— Надеюсь, что это вам не обременительно?

— Нет, что вы! Ариадна Оливер была у нас в прошлый уик-энд. Приезжала с Лоримерами. У нее весьма занимательные книги. Не так ли? Но, пожалуй, детективные истории вам не кажутся занимательными? Ведь вы сами настоящий детектив?

— Во мне все самое настоящее! — гордо ответил Эркюль Пуаро.

Он заметил, что она с трудом подавляла улыбку. Теперь он имел возможность разглядеть ее более тщательно. В красоте ее была какая-то искусственность, начиная от золотой подкраски причесанных в парикмахерской волос и до аккуратных ярко-красных ногтей. Пуаро показалось, что внутренне она не вполне уверена в себе, сомневается, удачно ли она играет роль английской дамы, увлекающейся своим садом. Интересно, каково ее социальное происхождение?

— У вас изумительный сад! — похвалил Пуаро.

— Вы любите сады?

— Но не так, как англичане. Англичане обладают особым талантом садоводов, и поэтому сад для них совсем не то, что для нас.

— Для французов?

— Я не француз, а бельгиец, мадам.

— Верно. Помнится, миссис Оливер об этом тоже говорила. Вы когда-то работали в бельгийской полиции?

— Точно так. Я старая бельгийская полицейская ищейка,— совершенно серьезно ответил Пуаро.

Он вежливо рассмеялся и развел руками.

— Но ваши английские сады я обожаю. Я кланяюсь вам за них земным поклоном. Французы и бельгийцы предпочитают сады при дворцах. Например, сад при Версале. Для них основное — это затейливая планировка. Планировка, конечно, очень важна. Тут она тоже имеется, но у англичан самое важное пышные цветники. Не правда ли?

— Да, мне кажется, вы правы,— согласилась Мэри Рестарик,— пройдите же в дом. Вы пришли навестить моего дядю?

— Я явился нанести ему визит вежливости. Но я счастлив, миссис Рестарик, что получил вместе с тем возможность выразить и вам свое самое искреннее восхищение. Когда я встречаюсь с красотой, я отдаю ей должное!

Она засмеялась немного смущенно:

— Вы не должны расточать мне столько комплиментов.

Они вошли в дом через огромное французское окно-дверь. Пуаро объяснил:

— Мы встречались с вашим дядей в 1944.

— Бедняга за эти годы сильно состарился. Он почти ничего не слышит.

— Да, много воды утекло с тех пор. Возможно, он и позабыл про тот случай. Тогда решался вопрос промышленного шпионажа, как теперь говорят. На карту была поставлена судьба одного важного научного открытия. Но изобретательный сэр Родерик предложил один весьма остроумный план* который привел к желаемым результатам. Надеюсь, он охотно встретится со мной.

— Не сомневаюсь, что он будет в восторге. Сейчас жизнь у него скучная, “мне приходится много времени проводить в Лондоне. В настоящее время мы подыскиваем там подходящий дом.

Вздохнув, она добавила:

— Иногда немолодые люди бывают такими трудными.

— Верно,— согласился Пуаро,— я тоже частенько бываю трудным.

— Ну, что вы, месье Пуаро! Пожалуйста, не притворяйтесь, будто вы старик!

— Иногда мне это говорят в глаза... молодые девушки.

— Какая бестактность. Впрочем, наша дочка вполне может выкинуть подобное.

— У вас есть дочь, мадам?

— Да. Точнее, падчерица.

— Очень рад, что смогу с ней познакомиться,— внезапно заметил Пуаро.

— Боюсь, что это неосуществимо. Она сейчас в Лондоне. Она там работает.

— Да, сейчас все молодые девушки работают.

— От всех требуют какого-то «общественно полезного труда»,— сказала миссис Рестарик,— даже после того, как девушки выйдут замуж, их все время заставляют вернуться на работу в промышленность или же заниматься преподаванием.

— И вас, мадам, тоже заставляют к чему-то возвратиться?

— Нет. Я выросла в Важной Африке и приехала с мужем сюда сравнительно недавно. До сих пор мне многое представлялось весьма странным.

Она без всякого энтузиазма осмотрелась. По мнению Пуаро, комната была обставлена богато, но в ней не чувствовалось ничего личного. На стенах висели два портрета, это было единственное отступление от общепринятого стандарта «гостиной в зажиточном доме». На первом была изображена женщина с тонкими губами в сером вечернем платье. Затем висел портрет мужчины лет тридцати с гаком.

— По всей вероятности, вашей дочери скучно в деревне?

— Да, она себя чувствует гораздо лучше в Лондоне. Здесь ей все не нравится.

Помолчав, она неохотно добавила: