Очаровательная попрошайка - [12]

Пуаро сказал бодрым тоном:

— Мадам, мадам, не расстраивайтесь из-за такой глупости. Заблуждения молодости проходят бесследно.

— Надеюсь, что это так. Норма очень, очень трудная девушка. Иногда мне кажется, что у нее не все в порядке в голове. Она такая странная... или со странностями, уж не знаю, как и выразиться. Порой видно, что она где-то очень далеко. И потом, вы бы знали, какие у нее бывают бурные проявления антипатий ко...

— Антипатий?

— Меня она ненавидит. Самым настоящим образом. Наверное, она была привязана к своей матери, но ведь не мог же ее отец до конца своих дней жить в одиночестве? Вполне естественно, что он женился вторично.

— Так вы считаете, что она ненавидит вас в полном смысле этого слова?

— Я в этом не сомневаюсь. У меня есть сколько угодно доказательств. Вы даже не представляете, как я была счастлива, когда она заявила о своем намерении уехать в Лондон. Мне не хотелось неприятностей...

Она резко замолчала, будто вдруг впервые сообразила, что разговаривает с совершенно незнакомым человеком.

Пуаро обладал даром внушать к себе доверие. Разговаривая с ним, люди считали, что они просто высказывают затаенные свои мысли вслух, «раскрывают душу», а кому — это не имело значения.

Коротко рассмеявшись, миссис Рестарик смущенно заметила:

— Великий боже, сама не понимаю, зачем я все это вам рассказываю. По-видимому, подобные проблемы имеются в каждой семье... Несчастные мачехи, нам достается больше других!.. Вот мы и пришли...

Она постучала в дверь.

— Входите, входите!

— К вам посетитель, дядя,— сказала Мэри Рестарик, входя в комнату.

Пуаро шел следом.

По кабинету взад и вперед разгуливал широкоплечий старик с красивым раздраженным лицом. Он сразу же шагнул им навстречу. За маленьким столиком в углу сидела молодая женщина, занятая сортировкой каких-то конвертов и бумаг. Она низко наклонила свою черноволосую голову.

— Это месье Эркюль Пуаро, дядя Родди,— представила миссис Рестарик.

Пуаро сразу же заговорил:

— Ах, сэр Родерик, прошло много, очень много лет с тех пор, как я имел удовольствие встречаться с вами. Вам придется мысленно вернуться к событиям войны. Если я не ошибаюсь, последний раз мы виделись в Нормандии. Прекрасно помню, что при этом присутствовали также полковник Рейс и генерал Аберкомби. Ну и, разумеется, маршал авиации сэр Эдмунд Коллингтон. Какое нам предстояло принять ответственное решение!.. И сколько трудов нам стоило сохранение тайны! Помните, какие только меры мы не принимали? Ах, нынче слова «военная тайна» утратили всякое значение, так же как «разведка» и «безопасность». Припоминаю разоблачение этого опасного вражеского агента, которому так долго удавалось водить нас за нос. Он называл себя капитаном Хендерсоном или Хендертсоном?

— Хендерсон, точно Хендерсон. Эта проклятая свинья. Его уличили...

— Я так боялся, что вы не вспомните меня, я Эркюль Пуаро.

— Ну как же, я вас отлично помню. Тогда мы все были на волосок от гибели. Вы представляли тогда Францию, не так ли? Их было два или три человека, с одним мне все не удавалось связаться. Теперь уже не помню его имени. Садитесь же, садитесь. Что может быть приятнее старых воспоминаний?

— А моего коллегу, месье Лиро, вы не помните?

— Нет, я помню вас обоих. Да, то были великие дни! Воистину великие!

Девушка поднялась из-за стола и вежливо придвинула Пуаро стул.

— Молодец, Соня,— похвалил ее старик.— Разрешите вам представить мою очаровательную секретаршу. Она просто незаменимый человек, не только моя правая рука, но часто и обе сразу. Не представляю, как бы я без нее обходился.

— Я в восторге, мадемуазель!

Девушка пробормотала что-то подобающее случаю. Она была маленького роста, черные волосы ее были коротко подстрижены под мальчика. Пуаро она показалась робкой и застенчивой. Ее темно-синие глаза были скромно потуплены, но она очаровательно улыбнулась в ответ на слова своего хозяина.

Сэр Родерик потрепал ее по плечу и щеке.

— Не знаю, что бы я делал без нее! — повторил сэр Родерик с чувством.— Я бы просто пропал.

— Ну, что вы,— запротестовала она.— Я вовсе не такой уже незаменимый работник... я печатаю медленно.

Она снова улыбнулась.

— Вы печатаете вполне удовлетворительно. Главное другое: вы моя память, мои глаза и уши. И многое другое.

Она снова ему улыбнулась.

— Припоминается много историй, которые в то время циркулировали о ваших подвигах,— заговорил Пуаро,— только никогда не можешь быть уверенным, правда это или армейские анекдоты. Например, я слышал, что кто-то у вас похитил машину...

Он досказал до конца то, что ему удалось узнать у старых вояк.

— Ха-ха-ха, конечно, многое здесь преувеличено. Но в целом факты верны. Удивительно, что вы все это помните после стольких лет. Но я вам расскажу кое-что поинтереснее.

Он принялся с увлечением что-то рассказывать. Пуаро слушал, восхищался, восторгался, где нужно поддакивал или ахал. Так прошло минут сорок. Решив, что «визит вежливости» должен подойти к концу, Пуаро взглянул на свои часы и поднялся с места.

— Я не должен вас дольше отвлекать,— сказал он.— Вы заняты серьезной работой. Только потому, что я случайно оказался в этих краях, я набрался смелости к вам зайти. Годы ускользают, но вы, как я смотрю, не утратили ни своей энергии, ни вкуса к жизни.