Очаровательная плутовка - [21]

К концу рабочего дня, несмотря на все меры предосторожности, самообладание почти покинуло Маттея.

— Поработайте дальше одна, — сказал он. — Вы ведь за это время стали хорошо ориентироваться.

Он удрал на террасу, упал на шезлонг в тень ширмы и снял очки. Здесь переносить жару было ничуть не легче, но, поскольку без очков Маттей почти ничего не видел, искушение существенно уменьшалось.

Алина в это время пришла к окончательному выводу, что ей в этот день лучше было бы полежать в парке под деревом. Работа шла как никогда плохо, и причина была не столько в духоте, сколько в ней самой. Ее глаза просто отказывались смотреть в газеты, а то и дело обращались на стеклянную стену мастерской. Правда, не на просматривающуюся сквозь стекло панораму центра Брюсселя, а на шезлонг, на котором растянулся Маттей.

«Хорошо бы сейчас тоже лежать в тени ширмы… в этом широком шезлонге — рядом с Маттеем… Естественно, только из-за тени! Она бы дышала свежим воздухом, не таким, как здесь, внутри. И места на шезлонге достаточно. Можно было бы растянуться рядом, даже не касаясь его. Не сдавливая его ноги своими коленками и не прижимаясь к нему бедрами. И даже, когда она повернулась бы на бок, ее грудь наткнулась бы случайно на обнаженную руку Маттея».

Небо уже затягивалось темными грозовыми облаками, что в точности соответствовало прогнозу метеослужбы. Алина решила, что больше нет смысла работать. Еще бокал чая со льдом, и она пойдет домой.

В кухне девушка автоматически наполнила два стакана и вынесла их на террасу.

— Предлагаю вам освежиться. — Она встала рядом с Маттеем и, взглянув на него сверху, онемела: Маттей спал. Его широкая грудь поднималась и опускалась при глубоком расслабленном дыхании. Алина могла теперь беспрепятственно рассмотреть каждую деталь его мускулистой фигуры. Вдруг сердце ее учащенно забилось. Она заметила тоненькую пленку пота на коже Маттея и прикусила губу. Девушка представила, что Маттей, перед тем как заснул, обессиленный, страстно занимался с ней любовью… Она уже протянула было руку, чтобы убрать слегка растрепавшиеся волосы с его лба и коснуться его груди, как Маттей вздохнул и потянулся. Алина стремительно отступила назад.

— Алина, это вы? — прошептал он, подслеповато щурясь, хотя она находилась совсем рядом.

— Я принесла вам чай со льдом, Маттей. — Ее голос прозвучал глухо. Девушка протянула ему стакан, и он неуверенно нащупал его. Его пальцы коснулись ее запястья и погладили руку. По телу Алины пробежала дрожь.

Несколько капель ледяной жидкости упали на его живот, и Маттей издал резкий вопль, прозвучавший отнюдь неэротично. Алина неподвижно наблюдала, как капли пересекли живот и исчезли под поясом его шорт… Если не произойдет чуда, то она за себя не отвечает. Бросится к своему работодателю и сожмет его в объятиях, о чем все время мечтала…

Чудо произошло. Совсем близко за облаками сверкнула громадная молния, и удар грома почти вырвал из рук Алины ее стакан с чаем.

Маттей мгновенно приподнялся.

— Идемте внутрь, — торопливо проговорил он. — Сейчас начнется гроза.

— Я не боюсь грозы, — уверила его Алина и пожалела, что ее возбуждение постепенно исчезает.

— А я не могу этим похвастаться. — Маттей еще некоторое время возился, складывая ширму. При следующем ударе грома он убежал в комнату.

— Останьтесь и подождите, пока не кончится гроза, — предложил он, но Алина отрицательно затрясла головой.

— Это может произойти через несколько часов, — предположила она. — Я поеду домой. На улице все здания хорошо защищены от удара молнии. Вам нечего за меня беспокоиться.

Маттей очень хотел, чтобы она осталась и утешила его во время грозы, но сухой решительный тон Алины не позволил попросить ее об этом.

— Тогда до завтра, — сказал он, разочарованно проследив, как она поднялась по лестнице, кивнула и вышла из квартиры. Маттей остался верен принципу — не флиртовать со своей служащей и, собственно, должен был бы радоваться этому. Но в действительности все почему-то выглядело иначе. Он, правда, наслаждался проникавшим через дверь холодным воздухом и звуком больших дождевых капель, стучавших по террасе, однако вздрагивал при каждой вспышке молнии, затыкал уши, когда ударял гром. Маттею хотелось чувствовать успокаивающую руку Алины на своей руке, правда, в основном не из сексуальных побуждений, а чтобы изгнать глубоко сидящий в нем страх перед грозой.

На следующий день так похолодало, что Алина явилась в черных облегающих эластичных брюках, в черной водолазке и в белом жакете с черным кантом в стиле шанель. И Маттей, одетый в брюки и рубашку с длинными рукавами, был убежден, что сегодня ему с выдержкой повезет больше.

— Ну и гроза была, — промолвила Алина, улыбаясь и развязывая черный бант, пришитый к вороту жакета.

Фантазия Маттея тут же вырвалась, разыгралась. Он представил, как Алина снимает жакет, стягивает через голову водолазку, а брюки соскальзывают вниз по ее длинным прекрасным ногам и…

— Я приготовлю нам кофе, — произнесла Алина.

— Прекрасно, — пробормотал он и вздохнул. Ни один день рядом с Алиной не будет легким до тех пор, пока наконец он не ляжет с этой очаровательной машинисткой в кровать! А как же его принципы… Проклятые принципы!