— Случайно прогуливался у остановки, чтобы встретить ваш автобус.
— И затем поехал искать нас.
Я была растрогана. Я посмотрела на свои исцарапанные руки и вздрогнула.
— Не думала, что нас вообще найдут.
— Искал бы, пока не нашел. — Это была простая констатация факта. Затем насмешливо: — Я примерно знал, куда ехать, — слава всеобщему подчинению правилам.
— Зов Петизо, — пробормотала я.
— Набор номера 911, — улыбнулся Джеймс.
— Или сумеречный лай.
— Способу тысячи лет. И они воют только в момент опасности.
Мы молча обдумывали этот странный способ связи.
— Но, — тихо сказал Джеймс, — есть много способов связи без слов. — Он запечатлел на моей щеке быстрый поцелуй. — Этот, например. Я думал, что все сказал тогда в гасиенде — и ты сказала мне. Пока, — добавил он сухо, — не назвала меня доном Рамоном.
— Но ты всегда был так строг со мной… — начала я. Потом вспомнила Петизо и его слова, что у них в деревне мужчина бьет только женщину, которую любит. — Все думали, что ты женишься на Хестер или на Еве, — сказала я ему вместо этого.
Джеймс на мгновение оторвался от дороги. У него на лице было написано искреннее изумление.
— Неужели! — воскликнул он. — Что ж, клянусь, не имел ни малейшего желания жениться на них. В маленьком сообществе всегда ходят слухи. И вы, девушки, слишком много сплетничаете.
Я улыбнулась, но промолчала.
— Я всегда считал Хестер немного взбалмошной младшей сестрой. Кроме того, как друг семьи, я знал об их отношениях с доном Районом.
Я умолчала, что при случае Хестер использовала имя Джеймса как прикрытие для запрещенных пикников с доном Районом.
— Что касается Евы, она — просто идеальный секретарь. — Потом, очевидно, он кое-что вспомнил. — Или почти идеальный.
Я снова подумала о неверной комбинации цифр. Результат боли или ревности? Или желания быть абсолютно незаменимой? Я никогда не узнаю. Я даже не хотела знать. В конце концов, как сказал Джеймс, никто не идеален.
— Вы скоро получите Еву, — напомнила ему я.
— Я не так уверен.
— Разве она не вернется на работу после выздоровления?
Джеймс выглядел таинственным. Миновав крутой поворот, он спросил меня:
— Знаешь, куда она только что улетела для выздоровления?
— В Лондон? — предположила я.
— Да, — кивнул он, затем улыбнулся. — Но Лондон в Онтарио.
Я задумалась на мгновение. Я вспомнила врача-канадца в клинике.
— С ним? — спросила я.
— Так мне сказали.
Я резко заметила:
— Мужчины слишком много сплетничают!
Он остановил «лендровер». Не только чтобы, как он сказал, предпринять соответствующие меры, чтобы пресечь большую дерзость, но потому что мы были теперь в предместьях Куичи и наступал рассвет.
Он обнял меня и поцеловал, а затем, с его рукой вокруг моих плеч и прижавшись щекой к щеке, мы наблюдали грандиозное зрелище внезапного розового рассвета. Мадруга. Большое круглое солнце поднялось в ясное небо, словно оранжево-красный воздушный шар, посеребрив башни и шпили, золотя окна и терракотовые крыши под нами. На всех цветущих деревьях распевали свою громогласную песню чинголо.
— Что будет с мостом? — внезапно спросила я, вспомнив чинголо, склевавших последние зерна на песочных картинах старой вещуньи.
— Без сомнения, Мораг, его превосходительство и миссис Малленпорт, Хестер и дон Рамон, ты и я соберем деньги на восстановление. И построим мост, который одобрил бы сам Инка.
— И все будут счастливы, — сказала я.
— Не совсем.
Я вопросительно посмотрела на него.
— Я не буду счастлив, — поднял он мой подбородок, — пока не услышу, что ты выйдешь за меня.
— А я не буду счастлива, — передразнила его я, — пока не скажешь почему. Почему выбрал меня? Почему не Хестер? Или Еву? Или действительно очаровательную девушку?
— Потому что люблю тебя, — сказал он в ответ. — И потому что… — Он привел известную испанскую пословицу: — Amor no tiene eleccion — в любви нет выбора.
Затем он снова поцеловал меня, и я поняла, что ключ к сердцу первого секретаря принадлежит мне. Как у маленькой индейской принцессы, у меня всегда будет один хозяин и муж.
