Очаг света [Сцены из античности и эпохи Возрождения] - [32]

Шрифт
Интервал

Вносящий строй и лад в явленья мира,
Как музыка в стихию бытия.
              АСПАСИЯ
Увы! Клеон добился своего
И вот предстал перед простым народом
Защитником отеческих богов.
Тут дело не в устройстве государства,
Я думаю, а в честолюбьи лиц,
Лишенных благородства и стыда,
В невежестве своем решивших, будто
Лишь деньги - мера и ума, и чести,
И тщащихся быть первыми в стране.
               ЕВРИПИД
Да, в этом весь Клеон, богач горластый;
Из демократов, он вступил в борьбу
Не с Фукидидом, а с самим Периклом,
Соперничать открыто с ним не в силах,
В безбожьи обвинил Анаксагора.
             АНАКСАГОР
Увы! По-своему, он прав, что делать?
              АСПАСИЯ
С законом Диопифа о безбожьи,
Недавно принятым, - зачем, ведь ясно, -
В решении суда уж нет сомнений.
             АНАКСАГОР
Тюрьма, цикута? Смерти не минуешь.
Природа уж приговорила нас -
Меня и судей, сколько б их ни было.
О, храбрецы!
               АСПАСИЯ
                         Готов ты смерть принять,
Но лучше не сейчас и не от нас
С Периклом; каково ему-то будет?
Вступиться мы не можем, но спасти
Мы вправе. Ты уедешь с Еврипидом
На остров Саламин, а там - в Лампсак,
Где ты найдешь приют, тебя достойный.
              АНАКСАГОР
Ах, вот зачем умчался он в Пирей!
А ты меня с отшельником сыскала.
                 АСПАСИЯ
Согласен?
               АНАКСАГОР
                   Да, конечно. Все равно.
Дорога в царство теней отовсюду
Ведь одинакова.

 Входит Перикл, целует Аспасию с радостным возбуждением.


                АСПАСИЯ
                               Ах, что случилось?
                 ПЕРИКЛ
В Пирей вернулись наши корабли
С Керкиры - с вестью о морском сраженьи,
Крупнейшем между эллинами, видно.
Коринф с союзниками вышел в море
Со ста пятидесятью, у керкирян -
Сто десять кораблей, и наших десять,
Вступивших в бой не сразу, но сыгравших
С пришедшими чуть позже двадцатью
Решающую роль.
               АСПАСИЯ
                                 Увы, война!
                 ПЕРИКЛ
Сраженье разыграли бестолково,
Как если б гоплиты на кромках суши
Сходились и ожесточенно бились,
И корабли сшибались как попало, -
Без всякого искусства бой кровавый.
На чьей же стороне победа - трудно
Решить ведь и теперь. И вот под вечер
Вновь корабли готовятся к сраженью...
Но тут же коринфяне отступают -
При виде наших двадцати, сочтя,
Что, может быть, их больше, не решаясь
На новое сражение, с разрывом
И мирного ведь договора с нами.
Они уплыли; мир мы сохранили,
Керкиру защитив, Коринф ослабив,
Могущество Афин вновь подтвердив!
               АСПАСИЯ
Но это и опасно. Ведь Коринф
Поднимет всех союзников со Спартой
Угрозою могущества Афин.
               ПЕРИКЛ
Ну, это наша доля. А пока
Корабль к отплытию готов. Решенье
Какое приняли?
             АНАКСАГОР
                             В Лампсак, Перикл!
Я буду там опять вблизи тех мест,
Где метеор явился в небе знаком
Моей судьбы, и Космос мне открылся
Через покров мифических видений
Весь в глыбах огненных камней и льда,
Где жизни не было б, когда б не Нус,
Из хаоса рождающий природу,
Как из семян, весь из семян живого.
               ПЕРИКЛ
Велик, возвышен духом, как всегда.
Ты из богов, кого винят в безбожьи.
Жаль, на Панафинейских празднествах
Не примешь ты участья, как всегда,
На этот раз особенных, поскольку
Предчувствие войны уж жжет сердца.
Прости! Пора! Мне надо быть в Афинах.
Вас с Эврипидом отвезут в Пирей.

                     Уходят.



АКТ  IV


Сцена 1


У стадиона с местами для власти и знати, вдали в небе возвышается Акрополь. Появляется танцевальный хоровод в сопровождении публики, празднично настроенной, разубранной цветами. Здесь граждане Афин, гости, метеки, гетеры, рабы и известные лица Звучит музыка, то песенная, то плясовая. Когда Хор пляшет, слышны голоса публики.

               АРХОНТ
Хор юношей и девушек впервые
Собрали вместе - два крыла у песни.
              СОФОКЛ
И зрелище, приятное для глаз
Вдвойне. Для слуха тоже - перекличка
Звонкоголосых птичек на заре.
              АРХОНТ
Великие Панафинеи - раз
В четыре года - высшее из празднеств
В Афинах в честь Афины-Девы - ныне
Особо пышно собрались отметить,
Сказать по правде, вопреки рассудку,
В виду войны и всевозможных бедствий.
              СОФОКЛ
Что лучше юности в красе весенней
И с грацией божественных созданий,
Поющей и танцующей беспечно?
О, счастья миг! Как вечность, драгоценна.
               АРХОНТ
Мы любим празднества; в них красота,
Как юность, торжествует; радость жизни
Взвивается напевом звонким в небо,
И старость воскрешает утро дней,
Невозвратимых в полноте своей.
               СОФОКЛ
В пятнадцать лет был удостоен чести
Я запевалой, впереди у Хора
Вышагивая, зачинать напев,
И Хор подхватывал слова, как Эхо, -
И как вокруг все ликовало, пело,
И море синее, и горы с лесом,
Хотя Афины из руин едва
Лишь поднимались, жили скудно все,
Но Ника, торжествующая дева,
В сердца вселяла радость бытия.
                КРАТИН
Какой уж ныне нет. Довольство, роскошь,
Боюсь, лишь пресыщенье принесли,
Как опытность не ведает уж тайн,
И не любовь нас треплет до стыда,
Как в юности невинной и прекрасной,
А похоть злая, как Сизифов труд,
И в утолении его нет счастья.
               СОФОКЛ
Тебя я помню с юности уж старым,

Еще от автора Петр Киле
Восхождение

В основе романа «Восхождение» лежит легенда о русском художнике и путешественнике начала XX века Аристее Навротском, в судьбе которого якобы приняла участие Фея из Страны Света (это, возможно, и есть Шамбала), и он обрел дар творить саму жизнь из света, воскрешать человека, а его спутником во всевозможных странствиях оказывается юный поэт, вообразивший себя Эротом (демоном, по определению Платона), которого в мире христианском принимают за Люцифера.


Солнце любви [Киноновелла]

Киноновелла – это сценарий, который уже при чтении воспринимаются как фильм, который снят или будет снят, при этом читатель невольно играет роль режиссера, оператора или художника. В киноновелле «Солнце любви» впервые воссоздана тайна смуглой леди сонетов Шекспира. (Сонеты Шекспира в переводе С.Маршака.)


Сокровища женщин

Истории любви замечательных людей, знаменитых поэтов, художников и их творений, собранные в этом сборнике, как становится ясно, имеют одну основу, можно сказать, первопричину и источник, это женская красота во всех ее проявлениях, разумеется, что влечет, порождает любовь и вдохновение, порывы к творчеству и жизнетворчеству и что впервые здесь осознано как сокровища женщин.Это как россыпь жемчужин или цветов на весеннем лугу, или жемчужин поэзии и искусства, что и составляет внешнюю и внутреннюю среду обитания человеческого сообщества в череде столетий и тысячелетий.


Утро дней

Книга петербургского писателя, поэта и драматурга Петра Киле содержит жизнеописания замечательнейших людей России – Петра I, Александра Пушкина, Валентина Серова, Александра Блока, Анны Керн - в самой лаконичной и динамичной форме театрального представления.В книге опубликованы следующие пьесы: трагедия «Державный мастер», трагедия «Мусагет», трагедия «Утро дней», комедия «Соловьиный сад», весёлая драма «Анна Керн».


Сказки Золотого века

В основе романа "Сказки Золотого века" - жизнь Лермонтова, мгновенная и яркая, как вспышка молнии, она воспроизводится в поэтике классической прозы всех времен и народов, с вплетением стихов в повествование, что может быть всего лишь формальным приемом, если бы не герой, который мыслит не иначе, как стихами, именно через них он сам явится перед нами, как в жизни, им же пророчески угаданной и сотворенной. Поскольку в пределах  этого краткого исторического мгновенья мы видим Пушкина, Михаила Глинку, Карла Брюллова и императора Николая I, который вольно или невольно повлиял на судьбы первейших гениев поэзии, музыки и живописи, и они здесь явятся, с мелодиями романсов, впервые зазвучавших тогда, с балами и маскарадами, краски которых и поныне сияют на полотнах художника.


Свет юности [Ранняя лирика и пьесы]

"Первая книжка стихов могла бы выйти в свое время, если бы я не отвлекся на пьесу в стихах, а затем пьесу в прозе, — это все были пробы пера, каковые оказались более успешными в прозе. Теперь я вижу, что сам первый недооценивал свои ранние стихи и пьесы. В них проступает поэтика, ныне осознанная мною, как ренессансная, с утверждением красоты и жизни в их сиюминутности и вечности, то есть в мифической реальности, если угодно, в просвете бытия." (П.Киле)