Обжалованию подлежит - [9]
— Скука-то откуда? — сдвинула бровки жена тамады. Сам он не столько слушал, сколько отдавал должное притягательно душистым ломтям.
— Ладно тебе, — отмахнулась Валуева, потряхивая янтарными серьгами. — На то и стихи. — Отставила мизинец, продемонстрировав золотое колечко, снова тряхнула серьгами. — Лирики не понимаешь.
Станислав лирику понимал. Было время, недолгий счастливый период, когда они с Оксаной читали друг дружке вполголоса (маленькая Маша спала) страницы из книг, собранных Петром на студенческие гроши. Это Петр приохотил Оксану к чтению, это он водил ее на выставки, образовывал, дал возможность закончить вечерний техникум, мечтал, чтобы поступила в МИИТ. Сам набирался знаний, где только мог. Будучи зауряд-врачом, поражал своих соратников по госпиталю удивительной сметкой, схватывал на лету приемы, метод Полунина, тот сам восхищался: талант! Сулил, отмахиваясь от ненадежности фронтовой обстановки, немалое будущее: «Дайте ему дождаться победы — развернется, покажет себя».
Это он, Петр Пылаев, нынешним майским вечером вдумчиво глядит с фотографии на свою семью, на гостей. Приветствует ли он появление здесь Станислава?
5
Ублаженные, разомлевшие гости не торопились разойтись по домам. Кира получила приказ: марш, марш в постель! Легко ли сразу угомониться? Сквозь неплотно прикрытую дверь до взрослых доносилось притворное хныканье:
— Вам хорошо, а я тут одна.
Станислав нашарил под столом черепаху и отнес ее в спальню.
— Теперь не одна.
— Почитайте, мне, дядя Стась, я быстро усну. Попросите у папы книжку про Чиполлино.
— А вот и не дам! — Разгоряченный Михайло, не в фартуке, а щегольски принаряженный, встал на пороге, загородил собой весь проем. — Твой Чиполлино остался дома. Не пищать! Остался, и все. Целее будет. Такую книжицу из-под земли не достать. — Прищелкнул языком и ушел.
Станислав развел руками: не повезло баловнице! Виновато подумалось: вряд ли его Евгении хоть иногда удается обеспечить своего «неслуха» дефицитными книгами. Где там, в их суетне… Кира надулась:
— Папка вечно по-своему. Даже вам, дядя Стась, было бы интересно. Особенно насчет жадных графинь.
— Что за графини?
— Называются Вишни, а сами вроде цариц. Владеют воздухом и всеми осадками. — Слово осадки, усвоенное только что за столом, Кира произнесла как можно значительней. — Самые разнесчастные бедняки обязаны им платить за дожди или молнии, вообще за погоду. — Девочка села. По ее плечам, обтянутым ситцевой рубашонкой, рассыпались светлые прядки, освобожденные на ночь от лент. — Ну, посидите, пожалуйста.
Станислав помедлил, одолевая чувство неловкости. Добрую половину маленькой спальни занимала широкая, чисто застланная постель. Быстро отвел глаза от легкой ночной сорочки, свисающей с изголовья. На подушки лился мягкий розовый свет, бросаемый лампой под сборчатым абажуром. «Сохранила привычку читать перед сном», — отметил он про себя. Что за книга на тумбочке? «В стране непуганых птиц». Рассталась с пассажирскими потоками под землей, с напряженностью плотного графика, и вот куда повлекло…
Под верблюжьей шерсти одеялом, упрятанным в туго накрахмаленный пододеяльник, нежилась девочка. Этой выпало завидное детство. Не сравнишь с долей маленькой Маши, спавшей на сундуке в углу общей кухни, плита которой отапливалась по очереди то хозяевами бревенчатого дома с резными наличниками, то подселенными в это устойчивое к морозам строение эвакуированными. «Выковыренные» — так звали некоторые не слишком гостеприимные старожилы гонимых войной приезжих. В голову не придет убаюкивать ухоженную круглолицую Киру песней о «дружбе». При чем тут баюкать? Возраст не тот.
— Спи. Я пошел.
— Нет! Хоть что-нибудь почитайте, хоть чуть-чуть. — Девочка потянулась, заложила под затылок крепкие упитанные ладошки, по румяным губам скользнула хитренькая улыбка. — Хочется чего-нибудь про погоду.
Димка, внук, за все каникулы ни разу не обратился со столь подкупающей просьбой.
— Чуть-чуть? Это можно, коли есть подходящее.
На застекленной полке выстроились в порядке аккуратные томики. Диккенс. Твардовский. Ага, Тургенев! Сам преподнес Оксане собрание его сочинений при встрече Нового года. Какого? Сорок шестого. Лучше не вспоминать, как сунулся тогда с объяснениями. Где тут «Записки охотника»? Где «Бежин луг», включенный в программу для обучения синоптиков? Девочке, проявившей живой интерес к природным явлениям, полезно ознакомиться с классической картиной антициклона.
— Нравится пасти черепашку, послушай про мальчишек-табунщиков.
— Они кого там пасут?
— Сейчас разберемся.
Подвинул стул вплотную к кровати. С чего начать? Прямо с первой строки? «Был прекрасный июльский день…» Длинновато.
— Вы вслух!
— Погоди. «…Опять хлынули играющие лучи…»
— Играют? Во что?
— Не тарахти! — Положил ногу на ногу. — «Цвет небосклона, легкий, бледно-лиловый, не изменяется во весь день и кругом одинаков; нигде не темнеет, не густеет гроза; разве кое-где протянутся сверху вниз голубоватые полосы: то сеется едва заметный дождь».
«Не изменяется», «не густеет», «сеется»… Девочке неинтересно. Комкает край простыни, притихла, будто деревце перед грозой. Сомкнула густые ресницы. Их изгиб, так же как росчерк бровей, достался Кире от той, которая продержала его, Станислава, столько лет на неодолимой дистанции.
Какой школе приятно получить новичка вроде Женьки Перчихина? На родительском собрании одна мамаша прямо сказала: «Нельзя в классе держать такого негативиста». Ребята про это пронюхали, и пошло — Женька-Негативист. Слово понятное. Многие ребята увлекаются фото. Черное на негативе получается белым, а белое — черным. Хотите еще понятней? Женька не просто Женька, а Женька-Наоборот.Дома у Жени и вовсе не гладко. Стоит ему полниться в квартире Перчихиных, вещи словно бросаются врассыпную, — так уверяет Надежда Андреевна, мама.
Журнальный вариант повести Наталии Лойко «Ася находит семью» о судьбе девочки-сиротки Аси, попавшей в детский дом. Повесть опубликована в журнале «Пионер» №№ 2–6 в 1958 году.
За свою коротенькую жизнь Ася поглотила немало книжек, где самым несчастным ребенком был круглый сирота. И вот в голод, в разруху она осиротела сама. Ей страшно, теперь все ее могут обидеть, перехитрить… «Все очерствели потому, что бога забыли», — размышляет Ася.Ася провожает на фронт, на гражданскую войну, своего дядю — Андрея. Маленькая, в бархатном капоре, съехавшем набок, она стоит на площади возле вокзала, изнемогая от горьких дум. «Вся земля теперь неприютная, как эта площадь — замусоренная, взъерошенная, чужая» — так кажется Асе.Что же ее ожидает в новом, непонятном ей мире, какие люди займутся ее судьбой? Прежде, как помнится Асе, сирот забирали в приюты.
О книге: Грег пытается бороться со своими недостатками, но каждый раз отчаивается и понимает, что он не сможет изменить свою жизнь, что не сможет избавиться от всех проблем, которые внезапно опускаются на его плечи; но как только он встречает Адели, он понимает, что жить — это не так уж и сложно, но прошлое всегда остается с человеком…
Этот сборник рассказов понравится тем, кто развлекает себя в дороге, придумывая истории про случайных попутчиков. Здесь эти истории записаны аккуратно и тщательно. Но кажется, герои к такой документалистике не были готовы — никто не успел припрятать свои странности и выглядеть солидно и понятно. Фрагменты жизни совершенно разных людей мелькают как населенные пункты за окном. Может быть, на одной из станций вы увидите и себя.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В жизни каждого человека встречаются люди, которые навсегда оставляют отпечаток в его памяти своими поступками, и о них хочется написать. Одни становятся друзьями, другие просто знакомыми. А если ты еще половину жизни отдал Флоту, то тебе она будет близка и понятна. Эта книга о таких людях и о забавных случаях, произошедших с ними. Да и сам автор расскажет о своих приключениях. Вся книга основана на реальных событиях. Имена и фамилии действующих героев изменены.
С Владимиром мы познакомились в Мурманске. Он ехал в автобусе, с большим рюкзаком и… босой. Люди с интересом поглядывали на необычного пассажира, но начать разговор не решались. Мы первыми нарушили молчание: «Простите, а это Вы, тот самый путешественник, который путешествует без обуви?». Он для верности оглядел себя и утвердительно кивнул: «Да, это я». Поразили его глаза и улыбка, очень добрые, будто взглянул на тебя ангел с иконы… Панфилова Екатерина, редактор.
«В этой книге я не пытаюсь ставить вопрос о том, что такое лирика вообще, просто стихи, душа и струны. Не стоит делить жизнь только на две части».