Обжалованию не подлежит - [12]
— По крайней мере, лучше, чем торчать на улице… К тому же дождь собирается.
Снимаем табличку «Стол не обслуживается». Официантка возражает. Это уже по части Димы. Дима многозначительно щурит глаза.
— Сестра, ты же нас любишь? — говорит Дима и кладет в мягкую ладонь рубль…
Для начала недурно, конфликт улажен.
— Кто хочет высказаться?
Высказаться хотят все.
Мы не должны просить — справедливая мысль… Мы должны настаивать.
— Откуда такая уверенность, что нас поймут?
— Простите, у вас тут свободно?
— Занято!
— Не так громко, ребята. Дима, дай ей еще полтинник и отставь эти стулья к другим столикам.
— Шумно здесь, — недовольно морщится Сашка.
— Что делать, издержки общественного питания. В следующий раз мы закажем отдельный кабинет.
— Кончайте трепаться… Поговорим о деле…
— Дело надо делать, а не говорить о нем.
— Зрелое замечание, Сережа. Может быть, ты скажешь как?
— Пора стать взрослыми людьми. Эмоции удел наивных. Нужны факты…
— Хм, факты… Где их взять.
— Мы знаем только то, что мы знаем.
Сашка трет ладонью подбородок.
— Правильно. А знаем мы ноль целых ноль десятых. Иначе говоря — ничего.
— А ты, Сережка, оптимист.
— Неправда. Мы знаем главное. Мы знаем Николая. На шестом участке есть некто, кому поручалось проверить подкрановые пути. Я уверен в этом. В конце концов проверять — дело крановщика.
— Согласен, но крановщик погиб. Его ни о чем не спросишь.
— Мы обязаны заронить сомнение, понимаешь — обязаны.
— Ты предлагаешь начать новое следствие. — Все та же ироническая улыбка.
— Сергей, ты мне не нравишься. Сашка говорит дело. Нам нужны друзья. Люди, которые нам поверят.
— Точнее, захотят поверить.
— Пусть так, Дима. Это тоже кое-что.
— Вот именно кое-что.
— Мы не добьемся оправдания. Так может случиться. Но это не значит, что мы проиграли. Пять лет — срок, и два года — тоже срок… Сделать все, что в наших силах, чтобы наказание было минимальным.
— А разве может быть иначе? — Сашка беспомощно оглядывается на Сергея, Димку… — Ты сам с-с-сказал, Сережа. Откуда такая уверенность, что нас поймут. Правильно, уверенности нет. Но откуда уверенность в непонимании. Ее же тоже нет…
— Я не знаю, чем все кончится, и не собираюсь противопоставлять факты эмоциям. Но я уверен в… одном. Сейчас нам нельзя сомневаться.
— Что верно, то верно.
— Бутырин — это начало. Он не один.
— Тем хуже.
— Согласен, Сережа. — Дима говорит обрывками фраз. — Мы должны помешать людям отвернуться…
— Не знаю, может быть… Только я слабо в это верю.
— Влиятельные люди везде есть.
— Наверно, есть.
— Вот и отлично. Будем искать влиятельных людей. Стаканы с пивом простуженно звенят.
29 мая
— По какому вопросу? — спросила она и встала.
— По важному, — ответили мы и сели.
— Вас вызывали? — еще раз спросила она.
— Нет, мы пришли сами, — еще раз ответили мы.
— Тогда подождите.
Массивная дверь легко поддалась и поглотила секретаршу.
Он был, скорее, моложав, чем молод, выдавали морщины. Стоило Харламову задуматься, в межбровье обозначались три вертикальные складки, мягкие разводы кожи под глазами дрябли, и сразу лицо становилось лицом немолодого человека.
— Курите, — сказал секретарь обкома и толкнул к нам пепельницу. — Мне кое-что известно. Этого достаточно, чтобы высказать сожаление, но слишком мало, чтобы помочь. Я вас слушаю.
Мы не очень последовательны в своем рассказе, часто перебиваем друг друга, вспоминаем подробности. Наконец наступает момент, когда я говорю…
— Вот и все…
В кабинете тихо. Харламов сидит вполоборота к окну. В течение всего рассказа он ни разу не перебил нас, не уточнял деталей. Он просто слушал.
— Ну что ж, — замечает Харламов. — Давайте советоваться, как помочь вашему другу.
Что советовать — мы не знали и поэтому устало пожимаем плечами.
— Помочь надо, обязательно надо, — говорю я.
— Но мы не знаем как, — ставит точку Сергей.
Харламов подхватывает телефонную трубку. Затяжной гудок повторяется несколько раз. Наконец трубка издает икающий звук, и четкий голос отвечает:
— Приемная генерального прокурора.
— Федор Савельич на месте?
Трубка многозначительно помолчала.
— Кто его спрашивает?
— Харламов.
— Соединяю, — пропел тот же голос. Трубка выразительно кашлянула, и хрипловатый бас сказал: «Н-да…»
— Федор Савельич? Добрый день. Это Харламов. Я по делу Климова.
…
— Да… На стройке… Да… да.
…
— Я понимаю. Закон есть закон. Однако народ говорит, что Климов не мог не дать указания.
…
— Доводы? Слова хороших людей. Вера в человека.
…
— Как? А… Для юриспруденции это не доводы. Нужны доказательства.
…
— Доказательства, — усмехнулся Харламов. — Мы собирались пригласить Климова для беседы.
…
— Да, на предмет работы секретарем райкома.
…
— Почему же? Мы не жалеем…
…
— А я не оказываю… Я тоже считаю, перед судами все равны. Но я еще считаю, следствие не имеет права пренебрегать мнением комсомола.
…
— Мы знаем, что будет суд.
…
— Это уже другой вопрос. Пока идет следствие. И при его ведении должно учитывать все. Да, да, все…
…
— Нет, я имею на это основание. Что вы говорите?
…
— Ах, друзья! Так это хорошо, когда у Климова столько друзей… Как? Опять не довод?
…
— Ну, правильно, для вас осудить тунеядца — это все равно что пирамиду Хеопса построить. А тут…
«Сейчас, когда мне за 80 лет, разглядывая карту Европы, я вдруг понял кое-что важное про далекие, но запоминающиеся годы XX века, из которых более 50 лет я жил в государстве, которое называлось Советский Союз. Еще тогда я побывал во всех без исключения странах Старого Света, плюс к этому – в Америке, Мексике, Канаде и на Кубе. Где-то – в составе партийных делегаций, где-то – в составе делегации ЦК ВЛКСМ как руководитель. В моем возрасте ясно осознаешь, что жизнь получилась интересной, а благодаря политике, которую постигал – еще и сложной, многомерной.
Куда идет Россия и что там происходит? Этот вопрос не дает покоя не только моим соотечественникам. Он держит в напряжении весь мир.Эта книга о мучительных родах демократии и драме российского парламента.Эта книга о власти персонифицированной, о Борисе Ельцине и его окружении.И все-таки эта книга не о короле, а, скорее, о свите короля.Эта книга писалась, сопутствуя событиям, случившимся в России за последние три года. Автор книги находился в эпицентре событий, он их участник.Возможно, вскоре герои книги станут вершителями будущего России, но возможно и другое — их смоет волной следующей смуты.Сталин — в прошлом; Хрущев — в прошлом; Брежнев — в прошлом; Горбачев — историческая данность; Ельцин — в настоящем.Кто следующий?!
В своих новых произведениях — повести «Свадебный марш Мендельсона» и романе «Орфей не приносит счастья» — писатель остается верен своей нравственной теме: человек сам ответствен за собственное счастье и счастье окружающих. В любви эта ответственность взаимна. Истина, казалось бы, столь простая приходит к героям О. Попцова, когда им уже за тридцать, и потому постигается высокой ценой. События романа и повести происходят в наши дни в Москве.
Человек и Власть, или проще — испытание Властью. Главный вопрос — ты созидаешь образ Власти или модель Власти, до тебя существующая, пожирает твой образ, твою индивидуальность, твою любовь и делает тебя другим, надчеловеком. И ты уже живешь по законам тебе неведомым — в плену у Власти. Власть плодоносит, когда она бескорыстна в личностном преломлении. Тогда мы вправе сказать — чистота власти. Все это героям книги надлежит пережить, вознестись или принять кару, как, впрочем, и ответить на другой, не менее важный вопрос.
Новая книга Олега Попцова продолжает «Хронику времен «царя Бориса». Автор книги был в эпицентре политических событий, сотрясавших нашу страну в конце тысячелетия, он — их участник. Эпоха Ельцина, эпоха несбывшихся демократических надежд, несостоявшегося экономического процветания, эпоха двух войн и двух путчей уходит в прошлое. Что впереди? Нация вновь бредит диктатурой, и будущий президент попеременно обретает то лик спасителя, то лик громовержца. Это книга о созидателях демократии, но в большей степени — о разрушителях.
В книгу включены роман «Именительный падеж», впервые увидевший свет в «Московском рабочем» в серии «Современный городской роман» и с интересом встреченный читателями и критикой, а также две новые повести — «Без музыки» и «Банальный сюжет». Тема нравственного долга, ответственности перед другом, любимой составляет основу конфликта произведений О. Попцова.
Три смелые девушки из разных слоев общества мечтают найти свой путь в жизни. И этот поиск приводит каждую к борьбе за женские права. Ивлин семнадцать, она мечтает об Оксфорде. Отец может оплатить ее обучение, но уже уготовил другое будущее для дочери: она должна учиться не латыни, а домашнему хозяйству и выйти замуж. Мэй пятнадцать, она поддерживает суфражисток, но не их методы борьбы. И не понимает, почему другие не принимают ее точку зрения, ведь насилие — это ужасно. А когда она встречает Нелл, то видит в ней родственную душу.
Что, если допустить, что голуби читают обрывки наших газет у метро и книги на свалке? Что развитым сознанием обладают не только люди, но и собаки, деревья, безымянные пальцы? Тромбоциты? Кирпичи, занавески? Корка хлеба в дырявом кармане заключенного? Платформа станции, на которой собираются живые и мертвые? Если все существа и объекты в этом мире наблюдают за нами, осваивают наш язык, понимают нас (а мы их, разумеется, нет) и говорят? Не верите? Все радикальным образом изменится после того, как вы пересечете пространство ярко сюрреалистичного – и пугающе реалистичного романа Инги К. Автор создает шокирующую модель – нет, не условного будущего (будущее – фейк, как утверждают герои)
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Обложка не обманывает: женщина живая, бычий череп — настоящий, пробит копьем сколько-то тысяч лет назад в окрестностях Средиземного моря. И все, на что намекает этателесная метафора, в романе Андрея Лещинского действительно есть: жестокие состязания людей и богов, сцены неистового разврата, яркая материальность прошлого, мгновенность настоящего, соблазны и печаль. Найдется и многое другое: компьютерные игры, бандитские разборки, политические интриги, а еще адюльтеры, запои, психозы, стрельба, философия, мифология — и сумасшедший дом, и царский дворец на Крите, и кафе «Сайгон» на Невском, и шумерские тексты, и точная дата гибели нашей Вселенной — в обозримом будущем, кстати сказать.