Обжалованию не подлежит - [7]
Панченко невольно приподнял руку, однако людей уже нельзя было остановить.
— Примова пощупайте! Примова! Это он убил Каримова! Он!
— Не мог Примов убить человека. Я хорошо знаю его.
— Ничего ты не знаешь. Только против других идти горазд. Это в крови у тебя. Я бы молчал на твоем месте, не то накликаешь на себя беду.
— Вы кассира потревожьте!
— Правильно!
— Не мог Байкабулов совершить такое злодеяние!
— Мог!
— Не мог!
Панченко снова поднял руку. Толпа на этот раз умолкла. Он некоторое время задумчиво смотрел перед собой, пытаясь разобраться в том, что услышал, затем повторил вопрос.
— Значит, среди вас нет желающих помочь нам?
Толпа, казалось, онемела. Никто, по-видимому, не хотел нарушать тишину, повисшую над небольшой площадью.
Панченко подумал, что среди собравшихся может быть человек, принимавший участие в убийстве. Преступники иногда приходят на место происшествия, чтобы своими глазами увидеть, как милиция ведет поиск. Возможно, даже это он только что так нелестно отзывался о милиции? Хотя вряд ли у него сейчас хватит смелости сделать это. Скорее всего он старался быть ниже травы и тише воды. Какой смысл преждевременно лезть на рожон?
— Что же вы молчите?
Ответил невысокий мужчина в больших кирзовых сапогах, который первый вступил в разговор, когда Панченко обратился к толпе.
— Чего нам говорить? Хватит. Наговорились. Теперь вы говорите. Вам дано такое право.
Панченко смерил мужчину недовольным взглядом и невольно решил, что нужно следить за ним, тем более теперь, когда еще не была найдена нужная ниточка.
— Ладно. Разойдитесь. Мы сообщим вам, кто убил Каримова.
— Сообщите ли? — усомнился мужчина в кирзовых сапогах.
— Не беспокойтесь.
Панченко неторопливо пошел к подъезду правления, около которого стояли работники милиции и прокуратуры, решив окончательно заняться позже мужчиной в кирзовых сапогах.
9
Нуруллаев докурил сигарету, вдавил окурок в пепельницу, стоявшую на краю стола, посмотрел на Зафара.
— Я не нужен тебе, Ульмас Рашидович?
— Гришина оставляешь?
— Разумеется.
— В таком случае, до завтра.
— Будь здоров.
Прокурор вышел.
Зафар посмотрел на работников отдела, сидевших у стены, поставил локти на стол, сдавил ладонями виски.
— Джахан?
Шадиев быстро поднялся, вытянул руки по швам.
— Преступники, судя по всему, уехали на машине.
— Преступники?
— Один, очевидно, не мог совершить два преступления: убить сторожа и ограбить кассу.
— Надо быть последовательным, Джахан. Итак, почему вы считаете, что преступники уехали на машине?
Зафар особо выделил слово «преступники», будто принял версию Шадиева и решил выверить ее.
Шадиев благодарно кивнул, однако остался недоволен собой. Действительно, последовательности в его словах не было. В самом деле, почему он так уверенно заявил, что это преступление не мог совершить один человек? Почему тут же отступил, причем, не имея для этого никаких оснований? Собственно, у него не было никаких оснований заявить, что преступление не мог совершить один человек.
— Следы преступников теряются на шоссе, — сказал Джахан.
— Это еще ничего не значит, — возразил Зафар. — Преступники могли пешком дойти по шоссе до станции и уехать поездом. Любым, заметь: пассажирским или товарным. Тарас!
Панченко давно работал в ОУР и считал, что необязательно всегда подчеркивать субординацию, к тому же сам начальник ОУР сегодня вел себя по-домашнему: обращался ко всем по имени.
— Нужно проверить Примова и Байкабулова.
— Ты думаешь, что они могли совершить убийство?
— Колхозники считают, что могли. Значит, нужно проверить.
— Это еще ничего не значит, — повторил Зафар. — У тебя все?
Панченко секунду-другую колебался, не решаясь высказать то, что тревожило его, потом сообщил о мужчине в кирзовых сапогах и о своем отношении к нему.
— Выходит, он тоже может совершить убийство?
— Я считаю, что его тоже нужно проверить, — сказал Панченко.
— Смотри, не наделай глупостей. Мы не имеем права ошибаться. Мужчина может оказаться честным человеком... Слава?
Цой пожал плечами:
— Я сегодня вечером предоставлю вам отпечатки пальцев. У меня пока нет никаких предложений.
— Тимур?
Азимов встал и вытянулся.
— Я, к сожалению, ничем не могу порадовать вас, Ульмас Рашидович. Если вы разрешите, то я встречусь с кассиром. Мне кажется, что он может направить на правильный след.
— Да? — прищурился Зафар.
— Да.
Азимов не ответил бы, почему он так неожиданно «переметнулся» на сторону Панченко и решил, что кассир может навести работников милиции на правильный след. Очевидно, действовали какие-то подспудные пружины, или, может, приходил опыт?
— Хорошо, Тимур. Действуй.
— Спасибо, Ульмас Рашидович.
— Не спеши.
— Ясно, — сказал Азимов. Он был благодарен Зафару.
Зафар между тем продолжал совещание.
— Тарас, тебе, очевидно, придется заняться Примовым. — Он снова смотрел на Панченко. — Возможно, все-таки у колхозников есть основания подозревать его и Байкабулова. Заодно присмотрись и к человеку в кирзовых сапогах. Впрочем, как хочешь.
— Есть, — сказал Панченко.
— Джахан, ты свободен.
Шадиев поднялся.
— Может быть, я еще раз попробую пустить своего Рекса по следу?
— Мне думается, не нужно. По-моему, Рекс последовательней нас.
В середине XIX века на грязных улицах Нью-Йорка, изрядную часть которого составляли трущобы, шла постоянная война – местных жителей против ирландских иммигрантов, протестантов против католиков, бандитов и воров против всех остальных. Как раз в это сложное время мэр города принял решение о создании полиции Нью-Йорка – из числа крепких и решительных мужчин разных национальностей и вероисповеданий, готовых любой ценой охранять закон. Одним из них стал Тимоти Уайлд, бывший бармен, прекрасно знающий местный уголовный мир и его правила.
На оперативной работе не соскучишься, это майор Вершинин знает точно. Похищение маленькой девочки или двойное убийство бизнесменов — настойчивый и внимательный оперативник раскроет любое преступление. Однако подозрительный несчастный случай с талантливым гитаристом начинающей рок-группы ставит Вершинина в тупик. Похоже, музыкант настроил против себя всех знакомых — значит, к гибели парня причастен кто-то из них. А может быть, это сговор? Однако вскоре и других участников группы начинают преследовать несчастья: дорожные аварии, удар током… Кто же задался целью уничтожить группу?
Во все времена среди тысяч обычных людей едва ли можно было отыскать хотя бы одного человека, обладающего паранормальными способностями. Но в конце двадцатого века, в годы перестройки, вдруг обнаружилось, что на свет все чаще стали появляться дети, от рождения наделенные сверхъестественными, поистине магическими силами. Ученые назвали этих чудо-детей «дети индиго».Герой романа «Проклятие Клеопатры» капитан УГРО Глеб Панов приезжает в поместье миллиардера Никандрова с надеждой, распутав обстоятельства таинственного похищения его пасынка, получить щедрый гонорар от благодарного отчима.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Значительное сокращение тяжких и особо опасных преступлений в социалистическом обществе выдвигает актуальную задачу дальнейшего предотвращения малейших нарушений социалистической законности, всемерного улучшения дела воспитания активных и сознательных граждан. Этим определяется структура и содержание очередного сборника о делах казахстанской милиции.Профилактика, распространение правовых знаний, практика работы органов внутренних дел, тема личной ответственности перед обществом, забота о воспитании молодежи, вера в человеческие силы и возможность порвать с преступным прошлым — таковы темы основных разделов сборника.
У писателя Дзюго Куроивы в самом названии книги как бы отражается состояние созерцателя. Немота в «Безмолвных женщинах» вызывает не только сочувствие, но как бы ставит героинь в особый ряд. Хотя эти женщины занимаются проституцией, преступают закон, тем не менее, отношение писателя к ним — положительное, наполненное нежным чувством, как к существам самой природы. Образ цветов и моря завершают картину. Молчаливость Востока всегда почиталась как особая добродетель. Даже у нас пословица "Слово — серебро, молчание — золото" осталось в памяти народа, хотя и несколько с другим знаком.