Обуреваемый страстями - [13]

— Спорю, что вы приписываете это вашему неотразимому очарованию, несокрушимому мужскому обаянию? — добавила она.

— Я никогда не ставлю под сомнение такие вещи, — скромно признался я. — Если я стану над этим задумываться, у меня еще, пожалуй, голова распухнет и придется покупать новую шляпу.

— При моих деньгах я не затрачиваю чересчур много усилий, чтобы соблазнить кого-то, — продолжала она. — Когда у меня есть настроение пригласить в свою постель кого-то, мне стоит только выбрать счастливчика из девяноста процентов мужского населения Штатов.

— Если даже я и не представляю собой выдающуюся личность, все же я сейчас нахожусь здесь. — В моем голосе звучала надежда.

Прю тихонько покачала головой:

— Вы даже представить себе не можете, Эл, но у вас и в самом деле есть кое-что, чего мне хочется, — и не пытайтесь догадаться сами: все равно ошибетесь. — Она сделала паузу для пущего эффекта. — Я хочу, чтобы вы помогли мне увеличить мою коллекцию.

— Зажгите свет и я немедленно уберусь отсюда! — торопливо предупредил я ее. — Я вовсе не собираюсь провести остаток своей жизни в компании вашей милой четверки — ведь они даже в покер не играют!

Она взяла из моей руки бокал, поставила его на столик, потом завладела моей рукой и крепко прижала ее к своему обнаженному бедру, одновременно обняв меня свободной рукой.

— Послушайте меня, — сказала она мягко, — мне представилась исключительная возможность, и я не намерена упускать ее. Я хочу добавить к своей коллекции кое-что от Говарда, и вы сможете помочь мне.

— Что же именно? Чем я могу вам помочь?

— Конечно можете, — нетерпеливо сказала она. — Вы ведь представитель закона и расследуете это дело. Вы можете раздобыть это для меня очень легко и без осложнений.

— У вас на уме что-то особенное? — спросил я. — Ботинок с левой ноги? Локон? Или еще что-то другое?

— Его сердце.

Я начал было улыбаться, но смех замер на моих губах: я понял, что она говорит совершенно серьезно.

— Вы с ума сошли, — сказал я довольно грубо.

— Но ведь будет производиться вскрытие, не так ли? Доктор может это сделать для вас. Я готова заплатить за сердце Говарда целых пять тысяч — его нужно будет поместить в формалин и закупорить в красивом сосуде. О сосуде я позабочусь сама. — Она подумала. — Я думаю, Говард заслужил нечто особенное. Венецианское стекло или специальный сосуд в форме теннисной ракетки.

— Если вы думаете, что я собираюсь сыграть в Джекила и Хайда, вы очень ошибаетесь, — сказал я ей. — Вы просто спятили.

Она грациозно соскользнула с моих коленей и пошла к двери.

— Очень плохо, Эл, — сказала она холодно, — а я думала, что вы человек с развитым воображением.

— Я такой и есть. Или, по крайней мере, был таким. Вся беда в том, что вы начисто лишили меня всяческого воображения этим своим разрезом, а потом еще и на колени ко мне уселись.

— Спокойной ночи, лейтенант, — произнесла она и открыла дверь.

— Почему вы решили, что я собираюсь уходить? — спросил я вежливо.

— Не будьте надоедливым и смешным, — сказала она коротко. — Но если вы уж так настаиваете, то я позову администратора, и вас выкинут вон.

— Вы кое о чем позабыли, Лукреция, — я неприятно улыбнулся, — я ведь коп. А копов не выкидывают из отелей, даже если клиент настаивает. Если вы мне не верите, можете сами убедиться.

Она прикусила губу, потом захлопнула дверь и вернулась на середину комнаты. Опустилась в кресло и на этот раз так тщательно одернула платье, что даже ее коленей не было видно.

— Ладно, — сказала она. — Что дальше?

— У меня есть секрет, — сказал я. — Но вам не придется допрашивать меня целые сутки, я вам его открою сам. Я вернулся к вам сегодня вечером не только из-за вашего великолепного тела. У меня была еще парочка веских причин. Мне хотелось знать, что вам от меня нужно, и я готов поверить, что ответ я уже получил. Но еще мне нужна была кое-какая информация, и, как я полагаю, вы именно та девушка, которая может мне ее дать.

— Я бы вам даже спичку не дала, чтобы закурить, — сказала она. Потом с минуту подумала и добавила: — Впрочем, может быть, и дала бы.

— У Говарда Дэвиса была жена, — сказал я.

— Но Пенни развелась с ним.

— До Пенни у него была другая. Ее зовут Тельма. Вы знаете ее?

— С чего бы это? Ведь Говард был женат на Пенни, а не на мне. Почему бы вам не спросить об этом Пенни?

— Я так и сделаю, — пообещал я. — А вы совершенно уверены, что однажды темной ночью африканский лев сожрал Джонатана Блэйка?

— Понятия не имею, где он сейчас. — Она пожала плечами. — А почему вы спрашиваете?

— Потому что кто-то в этом городе знает решительно всех, связанных с этой историей, — сказал я. — Этот парень — настоящий кладезь информации, — голос мой звучал довольно кисло, — но очень… очень застенчив, разговаривает только по телефону и не желает называть своего имени.

— Вы подозреваете, что это Джонатан Блэйк? — В глазах ее засветился искренний интерес. — Вы думаете, что он может быть сейчас здесь, в Пайн-Сити?

— Не знаю, а вы наверняка знаете, что его сейчас здесь нет?

Пруденс покачала головой:

— Я действительно не знаю, где он сейчас. Мы развелись почти год назад, и с тех пор я никогда больше им не интересовалась.