Обуреваемый страстями - [11]

Копна белых волос свешивалась на худое, острое лицо, а когда он улыбался, вам больше всего хотелось, чтобы он этого не делал. Его фамилия была Уолнат[2]. Во всяком случае, он представился нам как Уолнат, и если он пока еще не треснул, то любое давление грозило оказаться для него роковым.

— Я так и знал, что с этим парнем Дэвисом что-то стряслось! — закричал он пронзительным фальцетом, как только Полник сообщил ему, кто мы такие. — Я сразу распознал, кто он такой, да, сэр!

— Каким образом? У него был подозрительный вид? — спросил я, заинтересовавшись. — Или он что-то не так сделал?

Уолнат покачал головой.

— Он приехал один, — сказал он кратко.

— Что же в этом особенного?

— С ним не было девушки.

Полник бросил на меня сочувственный взгляд и постучал себе пальцем по лбу.

— Я не мог этого так оставить, можете даже считать меня мазохистом.

— Девушки? — настойчиво переспросил я. — А какое, собственно, это имеет значение?

— Послушайте, лейтенант, — сказал он терпеливо. — Единственные ребята, которые у меня снимают кабинки, — это непременно мужчины с девушками, пожилые с молоденькими девушками, иногда молодой парень с девушкой. Но они всегда появляются с девушками. Иначе чего ради забираться в такую Богом забытую дыру, как эта? — Он хрипло харкнул и больно ткнул меня под ребра острым локтем. — Нет, сэр! Я понял, что этот Дэвис — мошенник, как только увидел его без девушки!

— Вам не следовало бы придавать такое большое значение девушкам, — сказал я укоризненно. — Я имею в виду ваш возраст.

Он снова поперхнулся смехом, но на этот раз я успел вовремя отклониться, и локоть промелькнул рядом.

— Не так уж я и стар, — возразил он торжествующе. — Если не верите, можете справиться у вдовы Сим, которая живет через дорогу отсюда. Если бы не я, интересно, как она коротала бы долгие зимние вечера и ночи, хотелось бы мне знать!

Мы подождали у кабины, пока он отпирал ее для нас, и потом вошли внутрь.

Полник бросил взгляд через плечо Уолната и, казалось, испытал ужасное разочарование оттого, что не обнаружил здесь еще один труп. Я сделал ему знак, и он повел своими могучими плечами так решительно, что Уолнат моментально оказался за дверью.

— Этот парень — крепкий орешек, лейтенант, — сказал Полник, кивая ему вслед.

— Конечно, — согласился я. — Крепкий орешек.

Осмотр кабины отнял у нас не много времени. Говард Дэвис оставил здесь только один чемодан, в котором не нашлось ничего, кроме одного костюма, пары рубашек, смены белья и нескольких пар носков. В одном из ящиков бюро лежало письмо со штемпелем Сан-Франциско, оно было датировано числом недельной давности.

Я вынул письмо из конверта и прочитал:

— «Дорогой Говард! Ты теперь должен мне алименты уже почти за шесть месяцев, и больше я не собираюсь верить твоим выдумкам. Если в течение трех дней ты не уплатишь мне полностью свою задолженность, то я отправлю тебя туда, где тебе самое подходящее место, — за решетку.

Можешь понапрасну не названивать мне, чтобы еще что-нибудь наврать, я все равно не стану слушать. Можешь разговаривать с моим адвокатом либо с полицией, выбирай сам. И не думай удрать от меня, потому что я все равно поеду за тобой. Тебе не удастся сбежать от меня, так что лучше и не пытайся!

Искренне твоя

Тельма».

У меня над ухом слышалось тяжелое дыхание Полника, который силился прочесть письмо через мое плечо.

— Мне очень нравится конец: «Искренне твоя», — сказал я. — Интересно, сколько жен у него было?

— Вы думаете, что эта дамочка прикончила его, лейтенант? — Голос Полника звучал возбужденно. — Я ведь предупреждал, что рано или поздно мы доберемся до дамочек.

— Не знаю, — ответил я. — Просмотри остальные ящики. Увидим, может, там еще что-то есть.

Я закурил и предоставил Полнику полную свободу действий. Через несколько минут он с торжествующим видом подошел ко мне, держа в руке листок бумаги.

— Глядите, лейтенант! Еще одно письмо.

В правом верхнем уголке листа был адрес:

«Мотель „Парадиз“, Пайн-Сити.

Дорогая Тельма! Сообщаю тебе свой адрес, чтобы ты знала, где я нахожусь. Здесь у меня наклевывается стоящее дельце, так что, пожалуйста, потерпи и не спускай собак с цепи еще насколько дней. Потом все будет о’кей, ты сможешь получить свои алименты и еще, может быть, некоторую сумму сверх того. Но только прошу тебя, не глупи, не делай ничего такого, как грозилась в письме, потому что тогда все пойдет прахом, и я…»

Трехдневной давности письмо так и осталось незаконченным. Одно было бесспорно: Говарду Дэвису отныне не придется беспокоиться о выплате алиментов. Я тщательно упрятал оба письма в карман. Еще через пару минут мы закончили осмотр комнаты, не найдя больше ничего интересного.

Уолнат проводил нас до самой машины, нетерпеливо ковыляя позади. Солнце сверкало в немыслимых застежках его подтяжек.

— Что вы нашли, лейтенант? — спрашивал он с болезненным любопытством. — Вы установили, что с ним произошло? И кто он такой — какой-нибудь крупный гангстер или еще кто-то в этом роде?

— Его убили, — сказал я, усаживаясь в машину.

— Убили? — Он поперхнулся от восторга. — А вам известно, кто это сделал?

— Ну конечно, — сказал я, запуская мотор. — Это была девушка!