Общество мертвых поэтов - [19]

– В том-то и дело, Чарли, я всю жизнь расслаблялся! Пора что-то менять, иначе это убьет меня!

И он метнулся к выходу.

– Ты куда? – закричал ему вслед Нил.

– Позвоню ей! – донесся снаружи голос Нокса.

Это и положило заседанию конец. Парни устремились следом за ним к школе. Может, бездействие Нокса и не убило бы, но шансы, что он умрет от стыда, пока будет ей звонить, сохранялись – и общество сочло своей обязанностью поддержать собрата по перу.

– Я должен, должен это сделать, – твердил несчастный влюбленный, сжимая в руках трубку установленного возле спален телефона, пока наконец не решился набрать номер. В знак поддержки ребята сгрудились вокруг него.

– Алло! – раздался с другого конца провода голос Крис. Нокс тут же в панике швырнул трубку на рычаг.

– Она меня возненавидит. И Дэнберри тоже! А предки просто убьют на месте! – Он огляделся, пытаясь прочесть на лицах окружающих, что они думают. Никто не шелохнулся. – А, черт подери, вы правы! Carpe diem. Пусть даже мне конец!

И он во второй раз позвонил.

– Алло?

– Алло, Крис? Это Нокс Оверстрит.

– Нокс?.. О, Нокс, привет! Очень рада, что ты позвонил!

– Правда? – Он заслонил приемник рукой и прошептал: – Она очень рада!

– Хотела сама позвонить тебе, но у меня не было номера, – продолжала тем временем Крис. – Чет устраивает в пятницу вечеринку. Может, придешь? Его родители уезжают на выходные.

– Разумеется! – выпалил Нокс.

– Дэнберри ни о чем не знают, поэтому прошу тебя никому не говорить! Но можешь взять кого-то с собой, если захочешь.

– В пятницу вечером у Дэнберри. Спасибо, Крис! Я буду!

Вне себя от радости, Оверстрит бросил трубку и издал громогласный вопль.

– Она рада, что я позвонил! И даже позвала на вечеринку, представляете?

– К Чету Дэнберри, – холодно произнес Чарли.

– Да.

– То-то и оно.

– Что? – перешел в оборону Нокс.

– Неужели ты считаешь, что идешь с ней?

– Да брось ты, конечно, нет! Не в этом суть. Вовсе не в этом!

– А в чем, по-твоему?

– В том, что она не забыла меня!

– Вот как, – покачал головой Далтон.

– Мы виделись всего один-единственный раз, а она меня помнит! – Нокс готов был выскочить из штанов от радости. – Черт, она все-таки будет моей! Я чувствую это!

Он даже не выбежал, а вылетел из комнаты. Друзья переглянулись и пожали плечами.

– В конце концов, кто знает? – произнес Чарли.

– Надеюсь, она не разобьет ему сердце, – прокомментировал Нил.

Глава 9

Нил как следует жал на педали, пролетая через площадь перед ратушей по дороге на репетицию в Хенли-холл. Обогнув здание и миновав ряд лавчонок, он свернул на тихую, типичную для штата Вермонт улочку, которая вела к белому кирпичному зданию школы. Спешившись, он вошел в ворота и оставил велосипед на стоянке. Стоило ему ступить в зал, как режиссер тут же подстегнул его:

– Поторопись, Перри! Мы не можем играть эту сцену без Пэка!

Улыбнувшись, юноша бросился на сцену. Схватив у ассистентки посох, увенчанный шутовской рожей, он продекламировал всем известные строчки из Шекспира, закончив словами:

Купидон, известный хват:

Бедных женщин мучить рад![17]

Он опустил глаза: распростершись на сцене, обессиленная Гермия, которую играла Джинни Дэнберри, глядела на него ошарашенно. Но стоило ей вступить, как режиссер – светловолосая учительница за сорок – прервала ее и обернулась к Перри.

– Молодчина, Нил! – похвалила она. – Чувствуется, что твой Пэк серьезно относится к своему заданию. Но помни, что он и в самом деле наслаждается возможностью попроказничать!

Кивнув, Нил повторил задиристо и ехидно:

Купидон известный хват:

Бедных женщин мучить рад!

– Великолепно! А теперь ты, Джинни!

Изображая бессилие, будто вся истерзанная шипами, она поползла по сцене.

Под указания режиссера ребята прогнали сцену несколько раз.

– Увидимся завтра! – крикнул Нил, когда репетиция подошла к концу. Когда он возвращался к стоянке в сумерках, глаза его метали молнии, а щеки горели от возбуждения. По дороге в академию сквозь сонную деревушку он твердил те же строки, что повторял на протяжении последних двух часов.

К воротам он подъезжал с опаской, удостоверившись, что поблизости никого нет. Взобравшись на холм, на котором располагался жилой корпус, он оставил велосипед и собрался было войти, как вдруг заметил сидящего на балюстраде Тодда. Тот не шелохнулся.

– Тодд! – окликнул его Перри, приблизившись, чтобы посмотреть, в чем дело. Андерсон был в одной рубашке и дрожал. – Что случилось?

Тот не ответил.

– Что ты тут делаешь, Тодд? – присел рядом Нил. – На улице холод собачий!

– У меня сегодня день рождения, – проговорил сосед.

– День рождения? Поздравляю! – воскликнул Перри. – Что же ты не сказал? Где твой подарок?

Тодд не издал ни звука, если не считать, что зубы его стучали. Он молча указал на коробку. Раскрыв ее, Нил обнаружил точно такой же письменный прибор с выгравированной монограммой, что уже стоял в их спальне.

– Не понимаю, – пробормотал он. – Это твои письменные принадлежности.

– Родители подарили мне точно такой же, как и в прошлом году, – всхлипнул Тодд. – И об этом даже не вспомнили!

– О, – приглушенно отозвался Нил.

– О! – передразнил его Андерсон.

– Может, подумали, нужен запасной? Или новый? – после неловкой паузы предположил Перри. – А может, подумали…