Обретённая память - [50]

В печи в рёвом ожило пламя, и Евгений начал поддувать внутрь воздух с помощью маленьких ручных мехов.

— Ненавижу это, — сказал Павлов.

— Что? — спросил Михаил.

— Сжигать тела, — ответил Павлов. — Запах… Он впитывается в одежду, в волосы, забивается в нос. Его можно ощущать целыми днями. Даже неделями.

— Тебе нужно попробовать поработать на рыбном рынке, — сказал Михаил.

— Когда я был маленьким, я шесть дней в неделю работал на рыбном рынке в Бердянске. Я всё время чувствовал запах рыбы и пах рыбой, каждый день. Даже по воскресеньям.

— Почему мы не можем просто закопать его? — спросил Павлов у Евгения.

— Приказ начальства, — ответил тот. — Она хочет, чтобы его сожгли. Она сказала, что должен остаться только пепел.

— Приказ начальства… — саркастически повторил Михаил. — Вечно эти приказы начальства. Я буду очень рад, когда смогу уйти отсюда и поехать домой. Погода тут вообще никакая. Никогда не бывает снега, никогда не бывает жарко. Только дождь идёт всё время.

— Эй! — воскликнул чей-то голос, по-английски.

Трое мужчин бросили работу и обернулись, чтобы увидеть, что мужчина, лежавший мёртвым на столе, теперь стоит в центре комнаты.

Джек Харкнесс.

— Bozhye moy[62]… — сказал Михаил, перекрестившись за долю секунды до того, как Джек ударил его по голове гаечным ключом.

Евгений бросил меха и сунул руку под куртку, чтобы достать пистолет, но было слишком поздно — гаечный ключ ударил его прямо по лицу, отбросив к стенке печи. Когда Евгений упал на пол, Павлов тоже потянулся за пистолетом и вытащил его, но тут же уронил с единственным выстрелом, который сломал ему несколько пальцев. Он свалился на пол, в мучениях сжав свою руку. Последний удар гаечным ключом — и Павлов остался лежать без сознания рядом со своими товарищами.

— Ужасно грубо было начинать вечеринку без меня, — сказал Джек. — Где ваши манеры?

* * *

Теперь Валентин и Татьяна ругались по-русски, оба кричали. Спор начал Валентин, в тот момент, когда Татьяна вошла в комнату и сказала им, что Джек умер. Майкл перестал слушать.

Значит, вот и всё. Единственного человека, который мог бы спасти его, больше нет. Всё пропало. На короткое мгновение Майкл почувствовал себя менее одиноким и менее испуганным. Он почувствовал себя в безопасности, даже в этом ужасном месте, зная, что Джек рядом.

Корабль должен был прибыть меньше чем через час, корабль, который привезёт его в Германию, откуда его переправят в Москву. Конечно, он мечтал покинуть Кардифф, уплыть в далёкие страны, но не так.

Он смотрел на зловещие тёмные пятна на голом полу, когда услышал громкий стук распахнувшейся двери, а затем — один-единственный выстрел. Когда он поднял взгляд, Валентин лежал на полу, и под ним расползалась лужа крови, а в дверном проёме с винтовкой в руках стоял Джек.

— Харкнесс! — воскликнула Татьяна. — Ты был мёртвым… Я видела, как ты умер…

— Не верь всему, что видишь, — огрызнулся Джек.

Татьяна подняла свою винтовку и выстрелила, но курок ударил по пустому патроннику. Она выругалась, бросила винтовку на пол и попятилась; тон её голоса резко изменился.

— Послушай, Джек, это не должно быть так. Я уверена, что мы сможем прийти к… соглашению?

Джек взмахнул винтовкой, ударив Татьяну по лицу, и та упала на землю.

Он повернулся к Майклу.

— В чём дело? У тебя такой вид, как будто ты привидение увидел.

Майкл вскочил со стола и побежал по комнате, размахивая руками.

— Эй, полегче, — сказал Джек. — Любой бы подумал, что ты рад меня видеть.

Майкл посмотрел на Джека, его сердце чуть ли не выскакивало из груди, на глазах закипали слёзы.

— Я думал, ты умер, — сказал он. — Они сказали мне, что ты умер.

— А, — ответил Джек. — Что они знают?

Они поцеловались, и Майкл держался за Джека так, словно не мог без него дышать. На этот раз всё было иначе. На этот раз его не беспокоило то, что происходит за пределами этой комнаты. Всё, что имело значение — то, что Джек был жив. Он был бы не против, если бы это мгновение длилось несколько часов или даже дней, но оно вскоре было прервано воем сирены.

— Они знают, что ты сбежал? — спросил Майкл.

Джек пожал плечами, а потом они с Майклом услышали выстрел, донёсшийся из комнаты наверху.

— Это не для нас, — сказал Джек. — Иначе мы бы уже были убиты.

Они выбежали из камеры в коридор и увидели двух русских, стоящих в дальнем конце, оба — с винтовками.

— Ustanovka![63] — закричал один из мужчин: — Стоять!

Когда русские подняли винтовки к плечам и прицелились, в коридоре начали моргать длинные флуоресцентные лампы.

Железная дверь у них за спинами с грохотом согнулась, а потом начала дрожать под воздействием какой-то невидимой силы.

— Что это? — спросил Майкл. — Что происходит?

Но Джек не ответил. Он обернулся и смотрел в конец коридора, на то, то находилось по другую сторону двери. Майкл проследил за его взглядом и увидел их, мужчин в шляпах-котелках — точно так же они приходили за ним в столь многих других местах, в столь многих других временах. Их было двое, и они шли в сторону двух вооружённых русских, безумно улыбаясь. Русские прицелились и выстрелили в этих существ, но пули словно прошли сквозь них.

— Nam nada bezhat!