Обратный отсчет - [3]

Анна прижалась губами к его плечу.

— Невозможно — это слишком серьезное слово, — прошептала она. — Если бы мы считали многие вещи невозможными, то до сих пор плавали бы на каноэ, однако вот стоим на палубе «Куин Элизабет».

— Это возможно, допускаю. Невозможно то, о чем ты говоришь.

Она придвинулась ближе и запустила руки под его расстегнутую рубашку. Прикосновение ее прохладных пальцев к первому за двадцать лет загару было мучительно приятным.

— Что плохого, если мы попробуем? — прошептала она.

Они лежали в постели, на узкой койке в каюте Литтла. Анна нежно провела пальцем по его груди, пересчитывая ребра.

— Господи Боже, какой же ты тощий. Одни кости, никаких мускулов. Как тебе удается вращать винт микроскопа?

— У нас нет микроскопов. Мы работаем головой.

— Квентин, милый, а почему… почему ты думал, что у тебя не получится?

Литтл немного отодвинулся.

— Почему? Странный вопрос. Такое со мной случается не каждый день, да и не каждый месяц. В последний раз я…

— Но у тебя есть жена и двое детей. Значит, в сексуальном плане ты абсолютно нормален.

— Жена… да, жена. Может быть, не будем обсуждать мои сексуальные успехи в семейной жизни?

— Почему?

— По поводу Делии я тебе могу сказать только одно: это невозможная женщина.

— Зачем же ты женился на ней?

— Мне и самому иногда трудно понять. — Анна взбила подушку и устроилась поудобнее.

— Если бы я не боялась, что ты осудишь меня за такие манеры, то я бы покурила.

— Кури. Я, пожалуй, тоже покурю.

Она грациозно прикурила две сигареты: себе и ему. Литтл бросил курить много лет назад, когда статистика безошибочно доказала, что сигареты сокращают срок жизни. Но теперь, подумал он, это вряд ли имеет значение. Он взглянул на часы: осталось пятьдесят восемь часов.

— Настало время подвести итоги, — сказал он, выдохнув.

— Подожди, Квентин, — быстро сказала она. — Не говори ничего. Ты знаешь, как я хотела узнать, что тебя гложет — сильнее всего на свете. Ты как будто бросил мне вызов, а я всегда отвечаю на вызов. Я всю жизнь куда-то спешу. Не успеваю прочитать в детективе и десяти страниц, как меня уже тянет заглянуть в самый конец и узнать, кто убийца.

— Я действительно хочу рассказать тебе. Теперь я просто обязан.

— Подожди, говорю тебе. Я отпускаю тебя с крючка.

— Не глупи.

— Нет, правда. Я знаю одно: я хотела успокоить тебя, чтобы ты перестал дергаться. Теперь все изменилось. Я, например, хочу, чтобы ты побольше рассказал о своей жене. Дурачок, ты думал, будто мне будет достаточно твоего объяснения, что она «невозможная женщина»! Нет, игра в молчанку хороша только для доброй старой Англии. Расскажи мне о семье, а об остальном забудь.

Литтл промолчал.

— Не знаю, как и сказать, — продолжала Анна, сделав глубокую затяжку. — Ты очаровательный человек. Я еще не встречалась ни с кем, кто был бы хоть отдаленно похож на тебя. Знаешь, я до сих пор не понимаю, зачем я укусила тебя за палец. Ты сидел такой холодный, уверенный в себе… и ничего нельзя было поделать с твоей интеллигентной отстраненностью. Поэтому я и укусила тебя. Я вот что хочу сказать: ты больше не бросаешь мне вызов. Ты живой, ты дышишь, совокупляешься так же, как и все остальные. Может быть, если я тресну тебя по затылку, ты даже потеряешь сознание. Если не хочешь ничего говорить — не говори. Зигмунд Фрейд был идиотом. Наверное, не нужно ни о чем говорить. Почему мы должны терять время на разговоры?

— Не мути воду, Анна, — раздраженно сказал Литтл. — Конечно, мы не составляли письменного соглашения, но уговор был предельно ясен. Я не собираюсь тебя обманывать. Сначала секс, потом разговор. — Анна крепко поцеловала его.

— Заткнись, — прошептала она. — Храни свои проклятые секреты при себе.

Литтл оттолкнул ее.

— Ты сама этого хотела, — сказал он. — Теперь ты узнаешь обо всем, с самого начала. Но предупреждаю: многое покажется тебе невероятным.

Он не удержал сигарету и быстро смахнул ее с простыни на пол. Неуклюжая попытка вновь вернуться к курению показалась ему символичной и одновременно смешной. Литтл засмеялся. Его смех был похож скорее на квохтанье и звучал истерично даже в его собственных ушах. Он никак не мог остановиться. Смех, как и секс, был нечастым гостем в его жизни.

— Самое смешное в этом деле вот что, — наконец сказал он. — Если бы я знал заранее, что еще способен на такие вещи, то, вероятно, ничего бы не случилось. Но теперь уже поздно. Теперь ничего не поделаешь.

Глава 2

Патрульная машина подъехала к доку. За рулем сидел Ян Камерон — резкий, иногда даже жестокий полицейский. С другой стороны, он был из тех немногих копов, которые считают, что преступники — тоже люди.

Камерон перегнулся к заднему сиденью, взял бумажный пакет с бутылкой коньяка и вручил его Майклу Шейну.

— Сувенир с Бермудских островов. Очень сожалею, Майк, что все так кончилось.

— Я тоже.

Частный детектив — высокий, крепко сбитый человек с рыжей шевелюрой и грубыми чертами лица — так ни разу и не успел переодеться с тех пор, как приехал на остров. Последние пять, часов он провел в полицейском участке, отвечая на вопросы. Шейну иногда казалось, что большую часть жизни он провел в этих одинаковых служебных кабинетах: те же сигары, те же архивные шкафы, те же невозмутимые лица.