Обратный отсчет - [10]

— Настолько, насколько это вообще возможно. Она определена специальным актом, проведенным через Конгресс, и является частью соответствующего федерального закона. Сейчас об этом уже мало кто помнит. Закон был принят в доисторическую эпоху: если не ошибаюсь, 17 мая 1949 года.

— Продолжайте.

— В то время Соединенные Штаты были единственной ядерной державой. Ваша страна была повально заражена ксенофобией. Те, кто отвечал за безопасность, неверно понимали суть процесса ядерного расщепления и как чумы боялись вражеских шпионов. Всех привлекали два аспекта ядерного оружия: во-первых, необычайная мощность, и, во-вторых, относительно небольшой размер заряда. Сегодня размер критической порции действительно очень невелик. Я не слишком вдаюсь в детали?

— Нет, это важно, — сказала Анна. — Но постарайся говорить немного быстрее.

— Когда я говорю быстрее, у меня начинают путаться мысли. Вопросы объема и размера, мистер Шейн, — эти вопросы поставили вашу страну в тупик. Соединенные Штаты обладали стопроцентной монополией на продукцию, имели систему стратегических баз и громадные военно-воздушные силы, способные поразить любую точку земного шара. Я не могу понять, почему американцы были так испуганы, но они были испуганы, это факт. Ясное дело, такая вещь, как технология производства ядерного оружия, не может долго оставаться секретом. Рано или поздно, но вы теряете монополию. А затем… предположим, «пятая колонна», шайка авантюристов или просто какой-нибудь сумасшедший собирает примитивное ядерное устройство и провозит его в Америку в своем чемоданчике! Я читал старые газеты: ядерная бомба в чемоданчике — очень популярное пугало того периода. Сейчас об этом как-то забыли, и я опять же не могу понять, почему.

— Такая возможность все еще реальна? — спросил Шейн.

— Более, чем когда-либо раньше. Размеры устройств уменьшаются, производство их увеличивается. Миллиарды уходят на ракеты, антиракеты и анти-антиракеты — но как, скажите на милость, защититься от сумасшедшего с чемоданчиком? В 1949 году какой-то умный государственный служащий убедил Конгресс назначить премию в полмиллиона долларов. Деньги в те годы стоили больше, чем сейчас. Ваши законоведы, должно быть, рассудили, что столь крупная сумма способна свести на нет любые попытки конспирации. Если человека поставить перед выбором между полумиллионом долларов и верностью какому-то безумному идеалу, то лишь идиот выберет второе. Типично американский подход: назначил цену — получай товар.

— Вы видели текст этого закона? — спросил Шейн.

— Я видел вырезку из «Вашингтон Стар». Пожелтевшую от времени и, несомненно, подлинную. У вас есть какие-то сомнения?

— У меня есть крупные сомнения, — резко сказал Шейн. — Кто-то кого-то дурачит, вот и весь сказ.

— Ты взял с собой вырезку? — спросила Анна.

— Нет, разумеется нет. Если бы ее обнаружили у меня в кармане, то это разрушило бы весь замысел. Уверяю вас, что говорю правду. Федеральный закон N1063, утвержденный в обеих палатах Конгресса и подписанный президентом. Мои слова легко проверить.

— Проверить легко, но не на борту теплохода, — сказал Шейн. — Кто должен получить премию?

Литтл пососал потухшую трубку, отложил ее в сторону и хрустнул пальцами.

— Да, дух скептицизма заразителен. Я внезапно подумал о… Конечно, он мог подделать вырезку из газеты, но как состарить бумагу? Нет, нет, вырезка подлинная и премия существует. Все совпадает с историческими фактами, сомнений нет, — он наклонился вперед. — Человека зовут Пьер Дессау, он англичанин, несмотря на французское имя. План принадлежит ему. Он довольно умен, хотя и не любит упражнять свой ум, и остер на язык. Я три-четыре раза поймал его на незначительной лжи и преувеличениях, хотя в подлинности газетной вырезки не усомнился ни разу. Если бы она оказалась фальшивой, тогда мне действительно потребовалась бы ваша помощь.

— Квентин, ради Бога, — взмолилась Анна. — Ты расскажешь, наконец, как это случилось? Начни с вашей встречи в пивной. Когда ты прояснишь ситуацию, мы начнем действовать.

— Да, логичнее всего начать с пивной «Три источника». Я регулярно заходил туда последние несколько лет. Атмосфера безмятежного веселья как-то успокаивает. Мы выпили по паре рюмочек джина и через полчаса нашли общих знакомых: такому-то очень понравились слова такого-то, что доктор Квентин Литтл, заведующий лабораторией, где работает ее муж, не даст и ломаного гроша за будущее этого мира. Я основательно запутался, Шейн. У меня есть жена, которая презирает меня. У меня есть двое детей, которые считают меня предателем человечества за разработки в области ядерного оружия. С одной стороны, я работаю над проектом новой бомбы, супербомбы, и, должен сказать, работа уже основательно продвинулась. С другой стороны, я нахожусь в финансовой дыре, одних долгов на десять тысяч фунтов. Семья моей жены — ее отец, ее брат — все безбожные растратчики, и каждая новая финансовая катастрофа ударяет по моему карману. В сексуальном смысле я импотент, настоящий импотент.

— Двенадцать часов назад ты думал совсем по-другому, — мягко сказала Анна.

Шейн взглянул на нее, и она ответила ему холодным, ясным взглядом.