Обратная сторона радуги - [39]

– А как же иначе. Я мыслю, значит, я существую.

– Спасибо вам, Рене Декарт, вы преподали замечательный урок сомнения, как своему поколению, так и потомкам.

В тот вечер мы еще долго и бесцельно бродили по мокрым улицам.

– Два – ноль в твою пользу, Капабланка, – призналась я. – Я дважды в тебе ошиблась, а ты дважды оказался прав.

– Понимаю, сегодня ты решила, что я намерен читать тебе моральную проповедь? – со смехом заметил он. – Ниже падать некуда.

– Да, было такое подозрение.

– Обычно, когда я хочу заняться нравоучениями, прежде стараюсь вспомнить десять ситуаций, в которых когда-то оказался откровенно неправ.

– И находишь?

– Желание поучать отпадает скорее, пока мой рекорд – семь. Так что проповедник из меня вышел бы никудышный.

– И отлично. Виктор Гюго однажды сказал мне: «Преступно до того уходить в божественные законы, чтобы уже не замечать законов человеческих».

– Тебе? – лукаво спросил Клаус. – По моему, он сказал это епископу Мириэлю устами члена национального конвента.

– Маленький профессиональный секрет. Ты слышал о художниках, видящих во сне, как отложенные в подсознание образы воплощаются в картины, остается только, проснувшись, перенести их на холст?

– Значит, что-то подобное бывает и у журналистов?

– За всех не отвечаю, но со мной случается.

Секрет этот кроме меня знали только три человека – дедушка, Шломо и Сандра, и, проговорившись, я невольно закусила губу.

Но и это замешательство от него не ускользнуло. Клаус улыбнулся и сказал:

– У меня тоже есть маленький секрет – я пауков боюсь… А кто может стать героем твоей программы, ну, если он вдруг не Виктор Гюго?

– Человек, скажем так, со свежим взглядом на привычные вещи. К примеру, посмотрев на каплю воды, пронзенную солнечным лучом под одним углом, один цвет и увидишь. А чтобы увидеть всю радугу, каплю надо рассмотреть под семью углами. Я ищу тех, кто видит радугу, а не выхватывает выгодные ему цвета. Или не видит, а просто чувствует. Моим первым героем был молодой парень, студент, будущий переводчик. Абсолютно слепой. Он даже натолкнул меня на эпиграф к передаче – это фраза еще одного незрячего мыслителя – «Как много надо знать, чтоб научиться сомневаться»

– Как же этот парень учился?

– Обыкновенно, с помощью азбуки Брайля.

Он вообще был очень начитанный и считал, что не отвлекаясь на кино, автомобили и прочие глупости, может позволить себе такую роскошь, как чтение.

– Я не об этом. Как он посещал занятия?

– Да превосходно. Он чувствовал окружающий мир на каком-то астральном уровне. Однажды однокурсница пришла в новом платье, а он: «Ты сегодня отлично выглядишь!» Девушка растрогалась, стала рассказывать об этом знакомым, среди которых оказался и наш вездесущий продюсер. А мы в то время искали новые идеи. Парень оказался отличной находкой, подкупал своей жизнерадостностью, на этом фоне угрюмые псевдострадальцы выглядят особенно отвратно.

– Угрюмые псевдострадальцы выглядят отвратно на любом фоне.

– Именно поэтому вы никогда не теряли присутствие духа.

– Я не имел возможности получить образование. У меня не было ни хорошей работы, ни собственного жилья. Я был бы круглым дураком, самовольно лишившись своей последней ценности.

– Отсутствие официального образования вы все же сполна компенсировали прочитанными книгами. Легко быть автодидактом?

– Не могу ответить легко ли, потому что никогда не был никем другим. Но поскольку в семь лет неожиданно ослеп и восемь лет провел в кромешной тьме, в школу я ходить не мог. И когда зрение так же внезапно вернулось, я начал читать все подряд, опасаясь, что могу снова потерять его в любую минуту так и не успев познать мир в полной мере.

– Любовь к книгам не убили ни тяжелая работа, которой вы очень рано начали заниматься, ни бедность. Это правда, что где бы вы не оказывались, всегда первым делом записывались в библиотеку?

– Правда. После смерти отца я понял, что отныне должен сам о себе заботиться, и отправился в Калифорнию. Я посчитал, что это лучший край для бедняка. Я устраивался на подвернувшиеся сельскохозяйственные работы, много скитался и так же много читал.

– В годы великой депрессии на сезонные работы в Калифорнию отправлялись целые семьи разорившихся фермеров. Наблюдая за этим, вы заинтересовались природой массовых движений?

– Да. И вскоре убедился в их удивительном сходстве. Даже при полярно противоположных культивируемых идеях.

– Поэтому классификацию общественных движений в своем главном философском труде «Истинно верующий» вы очень метко сравнили с биологическими таксонами?

– Помидор и черный паслён – белладонна относятся к одной семье Solonaceae, и хотя помидор съедобен, а черный паслён ядовит, оба они имеют много общих морфологических, анатомических и физиологических свойств.

Потрясающая модернизация Японии в накаленной атмосфере групповой сознательности и гибель Российской империи в 1917 году – тоже в сущности одного поля ягоды.

– То есть ислам, буддизм, коммунизм, фашизм и иже с ними в действительности имеют одинаковый корень?

– И этим корнем является жажда перемен.

– Однако перемен жаждут не все. Люди, нашедшие свое место под солнцем и твердо стоящие на ногах, очень не любят что-то менять.