Оборотни тоже смертны - [52]

Третий пулеметчик, здоровенный детина, видимо, не найдя, куда пристроить свой агрегат, стал стрелять с рук. Занятие это называется «артель “Напрасный труд”». Попасть куда-то из MG с рук можно только чудом. Но в конце концов его достала пулеметная очередь. Наши-то били, находясь в нормальной, горизонтальной позиции.

Потеряв еще несколько человек, немцы стали поспешно отходить. А что им еще оставалось делать? Единственным смыслом этого похода по болоту был внезапный выход в тыл «казахам» – или уничтожение их минометов. Но если внезапности не получилось, оставалось только лишь удирать. Вот они и удирали, двое оставшихся в живых автоматчиков, иногда оборачиваясь и посылая короткие очереди. Хоть это и не имело особого смысла. Те же, кто с винтовками, просто быстро драпали. Куда стрелять-то? Лес…

* * *

На других участках так ничего существенного и не случилось. На востоке напротив партизанских позиций немецкая рота в конце концов отступила, даже не взорвав броневик. Отошли немцы и от брода, так и не попытавшись насесть по-серьезному. Было понятно, что эти атаки всего лишь отвлекали партизан от главного удара.

На перешейке разведчики и примкнувшие к ним ребята положили двенадцать человек. Точнее, в бою убили девять. Но на петлицах у солдат обнаружились руны «зиг». Какой партизан будет возиться с ранеными эсэсами? (Но, что интересно, два егеря из трех ушли.) Из раненых оставили только одного – в подарок для товарища Сухих. Его обнаружили последним. Немец был ранен в ногу; товарищ, видимо, тащил, но его настигла пулеметная пуля. Так они оба и лежали в болоте.

– Приходится мараться тут со всякой сволочью, – бормотал Голованов, помогая вытаскивать раненого из болота, а потом и оказывая ему первую помощь.

В ожидании, пока из лагеря «казахов» прибудет подвода (не тащить же фрица на себе три версты!), Мельников решил провести допрос. Из документов следовало, что перед ним – Фридрих Нильс, обершютце[43].

Ознакомившись с бумагами, Сергей мрачно поглядел на пленного. Тот был не слишком похож на истинного арийца – темноволосый и не ахти какого мощного сложения. По крайней мере по сравнению с егерями, да и с самим Мельниковым, он смотрелся не очень. Да, те эсэсы, которых ему доводилось видеть, обычно были высокими и спортивными ребятами. Впрочем, ему доводилось слышать, что в войска СС гребут теперь без особого разбора. Немец вроде бы был готов к разговору. С одной стороны, он понял, что его не убьют, с другой – слышал, как пристреливали раненых.

– Номер части? – резко бросил Мельников.

– 28-й охранный полк СС.

– Где расположен?

– Два наших взвода стоят в этом городе… в Мостах.

– Дальше.

– Вчера двум отделениям было приказано принять участие в операции против партизан. Командовал обершарфюрер[44] Бирон, наш командир. Нам придали трех этих… Я не знаю, кто они. Точнее, нас придали им. Командовали они, наш обер-лейтенант выполнял их указания. Мы переправились через реку на лодках. Эти, которых нам придали, уверяли обершарфюрера, что на нашем пути нет партизан. Что они это точно знают. Дальше вам все известно.

– Какая была задача?

– Уничтожить минометы противника и по возможности содействовать переправе наших частей на этот берег.

– Ну что он хорошего сказал? – поинтересовался Голованов.

Сергей повторил.

– Ха, тогда понятно. Похоже, на эту операцию фрицы собирали с бору по сосенке всех, кого могли найти…

Как оказалось позже, начальство придерживалось того же мнения.

* * *

Состоявшееся вечером в штабе совещание, на котором кроме командования соединения присутствовали командиры отрядов и начальник особого отдела, было весьма бурным. Мнения высказывались разные. Менее всех понимал Егор Стефаненко. Он был смелым и решительным командиром отряда, но совершенно не вникал во все эти хитрости. Он знал одно – что немцев надо бить. Аганбеков понимал больше.

Наконец, по приказу Асташкевича, итог подвел подполковник Соловейчик.

– Я теперь готов согласиться с мнением товарища начальника особого отдела, что это, строго говоря, была не операция против нашего отряда, а своего рода экспериментальный бой, навязанный нам противником. Цель – отработка взаимодействия со специальными антипартизанскими частями. По нашим сведениям, противник не обладает в этом районе силами, достаточными для полномасштабной операции против нашего соединения. Поэтому немцы, собрав не слишком значительное количество войск, пытались провести дезинформацию о якобы крупной операции. Цель – вынудить нас развернуть оборону. Мы намеренно оставили в ней слабое место, рассчитывая, что противнику станет о нем известно. Вынужден признать, что противник нас переиграл. Он разгадал наш замысел. Наши наблюдатели были уничтожены и не сумели предупредить нас о прибытии подкреплений. Стоит отметить, что относительно успешному для нас исходу боя мы обязаны тем, что особый отдел раскрыл дезинформацию противника. В ином случае мы сосредоточили бы гораздо более значительные силы возле Руды Яворской – и, возможно, не сумели бы отразить удар противника с тыла. В этом случае наши отряды, рассредоточенные на оборонительных позициях, не смогли бы вовремя выдвинуться на защиту штаба. Тогда наши потери были бы неизмеримо больше.