Оборотни тоже смертны - [42]
Некоторые намеки о местонахождении базы имелись в словах Мильке. Кстати, как выяснилось, некоторого доверия он заслуживал. Переданная им информация о графике движения бронепоезда была очень ценной. С началом активных действий партизан железная черепаха постоянно курсировала по окрестным железным дорогам. Некоторую регулярность в ее появлении в тех или иных местах минеры отметили уже давно. Но это ведь не пассажирский поезд, который каждый день в одно и то же время проходит по определенному маршруту. Немцы, конечно, педанты, но не идиоты – ведь если бронепоезд движется «точно по расписанию», от него нет никакого толку. Но, как говорили партизаны, работавшие до войны железнодорожниками, без графика тоже никак нельзя: одноколейная «железка» – не шоссе, на ней не разъехаться. Так что некий график был, но сильно хитрый. Подрывники, которые, с одной стороны, сильно опасались этого бронированного зверя, а с другой, – мечтали его как-нибудь подловить и сковырнуть, вели наблюдения, стараясь понять систему. Дело было далеко от завершения, но все-таки кое-какие выводы имелись. Так вот, сравнив эти наблюдения с графиком, переданным Мильке, партизаны не обнаружили противоречий. Специально проверили – все было точно. Так что, возможно, у партизан и в самом деле появился свой человек на немецкой стороне.
Но особист придерживался старого принципа «органов» – «лучше перебдеть, чем недобдеть». Да и указания обер-лейтенанта насчет полноприводной машины были не слишком достоверными. Мало ли что болтал какой-то пьяный фриц? Может, его на фронте сильно контузило? Словом, требовалось нанести визит в Зельву и посмотреть все на месте.
Но тут начинались трудности. Зельва являлась непростым местом, там было полно немцев – и весьма строгий режим. Своих людей в Зельве у партизан не имелось. К тому же требовался не просто наблюдатель, а сообразительный человек. Но посылать, допустим, деда Павла было опасно. Сухих, возглавляй он немецкую контрразведку, приказал бы первым делом обращать внимание на таких вот граждан, бродящих по всем окрестностям. Да и его частые походы в сторону партизанского леса могли быть известны. Дедом рисковать не хотелось. Однако особист решил начать разговор именно с деда Павла.
…Дед снова находился в «штабном» лагере. Он махал топором, руководя возведением какого-то очередного бревенчатого сооружения – партизаны продолжали обрастать хозяйством. Вокруг деда толпились партизаны. Судя по взрывам хохота, дед Павел совмещал обучение бойцов плотницкому искусству с травлей баек.
– Вот поехал как-то мой двоюродный брат зимой на базар в Мосты. Едет, значит, на санях – а тут из леса волки…
– Брось, дед, какие тут волки?
– Да ты их не видал! Здоровущие. И голодные, у-у…
Сухих пробился сквозь партизан к деду.
– Павел Макарович, разговор к вам есть.
Дед воткнул в бревно топор – и отошел с особистом в сторону.
– Хотите «Беломор»? Вчера с Большой земли привезли… – предложил особист.
Дед взял папиросу, со смаком закурил и стал ждать начала разговора.
– Павел Макарович, дело такое. Нужен человек, чтобы сходить в Зельву. И чтоб толковый человек. Надо кое-что разведать. Причем хорошо бы, чтобы он там кого-то знал и его там знали. Вам идти нельзя – опасно. Не знаете ли вы кого-нибудь?
– Да, место нехорошее, – согласился дед. – Я слышал, германы там на всех пришлых смотрят очень косо. И если ходить да разведывать, можно и в беду попасть. Дайте-ка подумать… А! Можно попросить попа из Песков.
– Какого попа? – не понял Сухих.
– Обыкновенного, какие попы бывают. Священника из церкви Святого Николая, что в Песках. Я точно знаю – он туда ездит время от времени по каким-то своим богомольным делам.
– А он надежный человек? И согласится ли?
– Не сомневайтесь, товарищ особый начальник. Отец Андрей – наш человек. Я вот, прямо скажем, в церковь особо никогда не ходил. Ни при царе, ни при поляках. Нет в моей натуре почтения к религии. Если и ходил – так только по большим праздникам. Да и то – не в Песках. Так что отца Андрея я знал плохо. Тем более, когда герман пришел, совсем его знать расхотелось. Церковь в Песках при германах работает, вот и я думаю – а за кого ж он там молится? А мне хорошие люди говорят: а ты зайди как-нибудь да послушай, а потом говори. Зашел. Сперва – служба, как положено, а потом проповедь. И слышу я, что батюшка-то призывает молиться за победу русского воинства. Конечно, у него все очень хитро обставлено: если какой-нибудь гад донесет, то священник открутится… Но кому надо – тот понимает. Тогда я понял, что поспешил его осуждать. Сошелся я, значит, с ним поближе. Наш человек, германов терпеть ненавидит. И чем дальше – тем больше. Вот этой зимой, к примеру, он провозглашает: помолимся за всех христиан, погибших под Сталинградом. А нам тогда немцы совсем не говорили, что под Сталинградом раздолбали их наши войска в пух и прах. Но ведь и не подкопаешься. Как хитро поп сказал: в Германии траур-то объявили. Да что там! Когда германы стали молодежь к себе угонять, он моего двоюродного племянника и еще других ребят вот сюда, в Голуби, направил. Отсиделись они, пока вы не пришли. Теперь все у вас партизанят. Так что если надо – так я к нему зайду, шепну, что надо.
Завершилась Великая война, отгремели победные залпы. Но выстрелы продолжают раздаваться. Вот и приходится бывшему фронтовому разведчику Сергею Мельникову вспоминать прежние навыки. Его ждет жестокая схватка с фашистским специалистом, носящим кличку Барон, и долгий путь, в конце которого лежит разгадка таинственного Черного леса…
Гражданская война в России полна парадоксов. До сих пор нет согласия даже по вопросу, когда она началась и когда закончилась. Не вполне понятно, кто с кем воевал: красные, белые, эсеры, анархисты разных направлений, национальные сепаратисты, не говоря уж о полных экзотах вроде барона Унгерна. Плюс еще иностранные интервенты, у каждого из которых имелись свои собственные цели. Фронтов как таковых не существовало. Полки часто имели численность меньше батальона. Армии возникали ниоткуда. Командиры, отдавая приказ, не были уверены, как его выполнят и выполнят ли вообще, будет ли та или иная часть сражаться или взбунтуется, а то и вовсе перебежит на сторону противника.Алексей Щербаков сознательно избегает подробного описания бесчисленных боев и различных статистических выкладок.
Великая Смута, как мор, прокатилась по стране. Некогда великая империя развалилась на части. Города лежат в руинах. Люди в них не живут, люди в них выживают, все больше и больше напоминая первобытных дикарей. Основная валюта теперь не рубль, а гуманитарные подачки иностранных «благодетелей».Ненасытной саранчой растеклись орды интервентов по русским просторам. Сытые и надменные натовские солдаты ведут себя, как обыкновенные оккупанты: грабят, убивают, насилуют. Особенно достается от них Санкт-Петербургу.Кажется, народ уже полностью деморализован и не способен ни на какое сопротивление, а способен лишь по-крысиному приспосабливаться к новым порядкам.
Какими мы привыкли знать декабристов? Благородными молодыми людьми, готовыми пожертвовать собственными жизнями ради благополучия народа. Мечтавшими о свободе и лучшем будущем для России. Согласными во имя принципов отречься от всех благ и отправиться прямиком в сибирскую ссылку.Готовы ли вы услышать новое мнение о декабристах? Согласны ли вы поверить в то, что они были банальными бунтовщиками и действовали отнюдь небескорыстно. Хотите увидеть оборотную сторону их жизни и деятельности? В таком случае ознакомьтесь с мнением молодого петербургского журналиста Алексея Щербакова.
Терроризм, как это ни дико звучит, в последнее время стал привычным фоном нашей жизни. Кадры с захваченными заложниками и распластанными на земле телами боевиков перестали пугать обывателя, а на сообщения об очередных спецоперациях, обнаруженных схронах с оружием и предотвращенных террористических актах мы и вовсе перестали реагировать…Пришло время выяснить, откуда взялось это явление и кто такие террористы, не жалеющие ни чужой жизни, ни своей? Что объединяет народовольцев, ку-клукс-клановцев, красных самураев, кокаиновых партизан и исламских фундаменталистов? Есть ли существенные различия в идеологиях революционера Ивана Каляева и бывшего лидера «Аль-Каиды» Усамы Бен Ладена? Почему разговоры с террористами о морали и невинных жертвах совершенно бессмысленны, а усилия спецслужб всего мира по предотвращению терактов дают неутешительные результаты?
В массовом сознании известные деятели культуры советского периода предстают невинными жертвами красных монстров. Во многом, конечно, так оно и было. Однако не все было так просто. Отношения деятелей культуры – в том числе и литераторов – с советской властью были очень непростыми. Власть пыталась использовать писателей в своих целях, они ее – в своих. Автор предлагает посмотреть на великих писателей советского времени взглядом, не затуманенным слезой умиления. Они были такими, какими они были. Сложными людьми, жившими в очень непростой век.
Воспоминания последнего протопресвитера военного и морского духовенства отца Георгия Шавельского рассказывают о годах Русской армии. В годы Русско-японской войны о. Георгий находился в рядах действующей армии, сначала полковым священником, затем дивизионным и позже главным священником Маньчжурской армии. Он разделил вся тяготы этой войны с армией, был контужен и награжден орденами Св. Георгия и Св. Владимира с мечами. Назначенный на должность в 1911 г. о. Георгий накануне Первой мировой войны сумел реорганизовать военное духовенство и сблизить его с чинами армии и флота.
Новый мир. – 1995. – №6. – с. 233 – 243.
Повесть возвращает нас к героическим дням Великой Отечественной войны. Действие происходит на территории Чехословакии в 1944 — 1945 годах. Капитан Александр Морозов в составе партизанской бригады участвует в Словацком национальном восстании, затем в освобождении Чехословакии Советской Армией. Судьба сводит его с чешской девушкой. Молодые люди полюбили друг друга. Книга рассчитана на массового читателя. Рецензент В. Н. Михановский.
Воспоминания генерал-лейтенанта В.В. Марушевского рассказывают о противостоянии на самом малоизвестном фронте Гражданской войны в России. Будучи одним из создателей армии Северной области, генерал Марушевский прекрасно описал все ее проблемы, а также боестолкновения с большевиками. Большое внимание автор уделяет и взаимодействию с интервентами, и взаимоотношениям с подчиненными.
В оперативном руководстве партизанским движением огромную роль сыграла радиосвязь. Работая в тяжелейших условиях, наши связисты возвели надежные радиомосты между Центральным штабом и многочисленными отрядами народных мстителей, повседневно вели борьбу с коварными и изощренными происками вражеских радиошпионов. Об организации партизанской радиосвязи, о самоотверженном труде мастеров эфира и рассказывает в своих воспоминаниях генерал-майор технических войск Иван Николаевич Артемьев, который возглавлял эту ответственную службу в годы Великой Отечественной войны.
В книге рассказывается о партизанском отряде, выполнявшем спецзадания в тылу противника в годы войны. Автор книги был одним из сотниковцев – так называли партизан сформированного в Ленинграде в июне 1941 года отряда под командованием А. И. Сотникова. В основу воспоминаний положены личные записи автора, рассказы однополчан, а также сведения из документов. Рекомендована всем, кто интересуется историей партизанского движения времен Великой Отечественной войны. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.