Оборотни тоже смертны - [41]

– Этого никто не знает. Тайная полевая полиция – совершенно засекреченная структура.

– Он русский?

– Не уверен. Но как-то в офицерском ресторане в Слониме он заговорил со мной о Петербурге. Что он там жил – это точно. Но так же очевидно, что в Петербурге мы вращались в совершенно разных кругах.

– А вот еще один вопрос. У вас в депо ремонтируются машины. Вы там не замечали мощный трехосный грузовик типа «Einheitsdiesel»? А то наши люди, увидев его как-то в здешних окрестностях, очень удивились. Насколько я знаю, такие машины используют серьезные воинские части, каковых в округе не имеется.

Говоря это, особист внимательно приглядывался к обер-лейтенанту. Но тот вроде бы отреагировал совершенно спокойно.

– В Слониме таких машин нет. Это точно. А в Зельве вроде бы есть похожий. Один лейтенант в ресторане возмущался. Он бывший фронтовик, в тыл был направлен после тяжелого ранения. Так вот, он, перебрав, ругался на весь ресторан: дескать, наши ребята на фронте еды и патронов не получают, потому что не хватает транспорта, а в тылу полноприводные машины болтаются без дела. Но ему что-то намекнули на ухо – и он тут же замолчал.

– Кстати, а у вас не было неприятностей с начальством по поводу побега ваших солдат?

– Это не такой уж редкий случай в последнее время. К тому же я устроил дело так, что во всем был виноват взводный Козин. А его не жалко.

…Разговор подходил к концу. Особисту показалось, что с этим человеком можно иметь дело. Конечно, его придется еще проверять и проверять. Но попробовать стоило… Уж больно заманчивым был шанс: приобрести своего осведомителя, который постоянно находится возле самого интересного для партизан места – станции.

Глава 8 Служитель культа в разведке

Молодежь могла быть выгодно использована нами в качестве агентов германской разведки во многих странах Европы, но в Советской России к ней следует подходить весьма осторожно, так как она в подавляющем большинстве своем фанатически предана большевизму…

Из «Боевого наставления по борьбе с партизанами» Верховного командования вооруженными силами, 11 ноября 1942 г.

23 мая, окрестности села Пески

– Ребята, кажись, едет! – сообщил Голованов, чья очередь была наблюдать за дорогой. Мельников и Макаров тоже осторожно выглянули из зарослей. От села по дороге ехала бричка, которой правил священник. При полном параде – бородатый, длинноволосый, в рясе и с крестом на шее. Священник выглядел очень величественно, глядел исключительно перед собой, совершенно не интересуясь окружающим пейзажем. Когда бричка поравнялась с кустами, в которых засели партизаны, Мельников тихонько свистнул. Батюшка степенно огляделся вокруг и, убедившись, что на дороге никого нет, притормозил бричку и быстро въехал на ней в лес.

* * *

…Пока Сухих вел переговоры с русско-немецким обер-лейтенантом, ребята Аганбекова тоже не скучали. Происшествие случилось возле того же брода через Щачу. Командир отряда выставил секрет не только на правой, партизанской, стороне – трое бойцов залегли в засаду и на левом берегу. Как оказалось, не зря. Во второй половине дня разведчики увидели мелькающие среди деревьев знакомые камуфляжные костюмы. Правда, на этот раз немцев было всего трое, и двигались они несколько ниже по течению брода. Стрелять было далеко, поэтому разведчики решили скрытно приблизиться. Но как оказалось, не на тех напали. Немцы заметили приближение партизан и открыли огонь. Те ответили. Бой шел на приличной дистанции, к тому же среди деревьев. Поэтому вышло много шума, была израсходована куча патронов – без какого-либо результата. Если, конечно, не считать результатом то, что «оборотней» спугнули. Отстреливаясь, немцы стали быстро отступать на запад. У разведчиков хватило ума их не преследовать.

Эта перестрелка навела руководство соединения на некоторые размышления. Получалось – егеря не успокоились, лишь переменили тактику. Конечно, трех человек, будь они даже очень опытные бойцы, маловато, чтобы нанести сколько-нибудь серьезный ущерб противнику. А вот для разведки или захвата «языка» – вполне достаточно. Судя по всему, егеря стали заниматься именно первым. Что тоже не радовало. Разведкой не занимаются просто так, от нечего делать. Они ведь могли потом вернуться к прежним действиям, но уже, так сказать, на новом уровне.

Но и это было еще не самым скверным. Как показывал опыт, рано или поздно немцы, собравшись с силами, начинали активные действия против партизанских соединений. Но главной слабостью врагов было то, что обычно они перли в лес наобум, лишь приблизительно представляя, где находятся партизанские базы. А потому нарывались на мины, наталкивались на завалы, попадали в засады… Что давало партизанам возможность уйти, а иногда даже и отбиться против значительно превосходящих сил противника. Но вот если все пути подхода к базам отрядов будут заранее разведаны… Тогда все может обернуться очень плохо. Между тем соединение получило приказ активизировать действия на железных дорогах. Похоже, на фронте назревали большие события. И следовало максимально обезопасить себя от всяких сюрпризов.

Да только вот каким образом? Аганбеков изменил свое мнение; теперь, как и другие командиры, он полагал, что играть в прятки в лесу с егерями – дело, конечно, увлекательное, но малоперспективное. К тому же это занятие отвлекало самых опытных разведчиков, которые были нужны и в других местах. Оставалось, как предлагал старший лейтенант Сухих, найти главную базу «оборотней». Что с ней делать, пока еще не представляли, но это уже был технический вопрос.