Оборотень среди нас - [8]

Джубал, казалось, был вдвойне возмущен. Он повернулся к Сент-Сиру, его густые белые брови сошлись на переносице в одну белоснежную линию.

— Это правда? Вы думаете, мы способны убить своих детей — наших братьев и сестер?

— Хиршель прав, — подтвердил Сент-Сир. — Я подозреваю вас всех, пока нет доказательств обратного.

— Что за чушь?! Я в этом не участвую, — сказал Джубал, схватившись за сердце.

— Придется, — ответил Хиршель прежде, чем Сент-Сир успел хоть что-нибудь вставить. — Ты вызвал кибердетектива, потому что хотел полного и точного расследования. Так что теперь терпи.

— Хиршель, и все-таки…

Что-то во взгляде «старика» заставило его воздержаться от возражений. Голос замер на высокой ноте и Джубал, передумав продолжать, лишь вздохнул и, пожав плечами, снова взялся за ликер.

Сент-Сир задумался о том, что могл произойти между этими двумя. Хиршель, определенно, имел власть над Джубалом, хотя и в одну десятую не был так богат, и вряд ли был достаточно стар, чтобы толкать заумные речи на манер «я-старше-и-мудрее-тебя». Было ли это из-за его характера, более властного, чем у Джубала, что успокаивало главу семьи, или же было что-то еще? Сохранить для обдумывания.

Отвернувшись от охотника, Сент-Сир обратился к семье.

— Чья комната ближе всех к спальне Леона?

— Моя, — ответила Бетти.

Она была сдержанной, не такой прекрасной, как ее сестра, но тоже привлекательной, в каком-то плане. У нее были светлые волосы, голубые глаза, черты лица традиционного римского стиля «классика» — красота мраморной статуи. Когда она заговорила, ее голос был таким тихим, что Сент-Сиру пришлось наклониться на стуле вперед, чтобы услышать, что она сказала.

— Вы спите в комнате, соседней с той, где был убит Лион?

— Верно.

— Той ночью вы были в своей комнате?

— Да.

— Вы что-нибудь слышали?

— Нет, — она посмотрела на свои сцепленные руки с длинными пальцами, похожими на паучьи лапки. — Здесь отличная звукоизоляция.

За полчаса Сент-Сир успел задать пятьдесят вопросов и услышать пятьдесят отговорок Бетти. «Стены здесь толстые»; «Звуки почти не доносятся с одного уровня до другого»; «В конце концов, мистер Сент-Сир, сады огромны, и даже если бы я прогуливалась там в то же время, когда Доротея была убита, вряд ли я бы увидела или услышала ее…». Биокомпьютер запоминал ответы, воспроизводил и сопоставлял их в себе, искал ошибки или странные детали в услышанных историях. Он не нашел ничего необычного. Сент-Сир, вбирая в себя впечатления семьи, недалеко ушел от своего механического товарища. Будто он и не задавал тех пятидесяти вопросов, и никто не отвечал ему на них.

— Я думаю, — сказал детектив, наконец, — Это подождет до завтра. Утром мне бы хотелось взглянуть на комнату покойного парня, на место в саду, где умерла Доротея и на другие улики, — он повернулся к Хиршелю, как и все вставшего со стула и собравшегося уходить. — Если бы я мог обмолвиться с вами парой слов, я был бы признателен.

— Конечно, — кивнул Хиршель, снова садясь.

Джубал тоже остался и сел.

Сент-Сир смерил взглядом седоволосого патриарха, затем Хиршеля.

— Мне бы хотелось поговорить с вами наедине.

— Идемте в мою комнату, — сказал Хиршель, поднимаясь и разворачиваясь, словно оригами — он оказался выше Сент-Сира на несколько дюймов.

Когда они уже дошли до дверей, Джубал сказал им вслед:

— Вы не правы.

Сент-Сир повернулся к нему:

— Возможно.

— Вы должны были расследовать вне семьи.

— И буду.

— Вы зря теряете время.

— Возможно.

Джубал перевел взгляд на Хиршеля, увидел в его глазах ту же непонятную Сент-Сиру силу и успокоился, как в прошлый раз.

— Увидимся утром, — сказал ему Хиршель.

— Утром, — эхом отозвался Джубал.

Они вышли из комнаты, закрыв за собой дверь.

— Простите его, — сказал Хиршель.

— За что?

— За его поведение, конечно. Просто он уже на грани.

— Я понимаю, это нормально; тут нечего прощать.

Хиршель кивнул и отвернулся. Подойдя к ближайшему лифту, он кинул:

— Пойдемте.

Комната Хиршеля была не больше и не меньше комнаты Сент-Сира, и тоже находилась на пятом этаже. Здесь преобладали коричневые и зеленые тона, вместо различных оттенков синего, обеспечивая эффект леса, тяжелых ветвей, трав и растительности вообще. Это была комната охотника.

Стены были украшены конными головами и еще дюжинами других животных: оленей, крупных кошек, и волком, наверное, он весил на сотню фунтов больше Хиршеля. Все они смотрели куда-то поверх голов мужчин, их взгляды были прикованы к чему-то за стенами комнаты.

— Кабанью голову тоже повесят сюда? — спросил Сент-Сир.

Хиршель выглядел удивленным.

— Я стоял на балконе и наблюдал за грозой, когда вы возвращались с охоты.

Хиршель улыбнулся и обвел взглядом свои трофеи.

— Да, свиньи внесут в мою коллекцию баланс; ничто не выглядит опасней, чем оскаленная голова борова.

— Мог бы боров убить Доротею?

— Вряд ли. Вы забываете про волчью шерсть, которую нашли в ее ранах. К тому же, мог бы свин залезть в дом, найти комнату Леона и зарезать его без единого звука?

— Нет, — ответил Сент-Сир. — А волк мог бы?

Хиршель пожал плечами.

— Вы верите в эту историю о ду-ага-клава? Дэйн верит.

— Я думаю, что это звучит как бред. Однако, я прожил достаточно много, чтобы понять, что полностью исключать вероятность нельзя.