Обольщение журналиста - [39]

— Можно сказать, — кивнул Рей.

— Хотя для Стрельца деньги не имеют большого значения.

— Правда?

Может, для Стрельца и не имеют, но для женщины, которая, не моргнув глазом, отхватила у него четыреста тысяч, имеют, да еще какое! Все, довольно с меня этих идиотских разглагольствований, подумал Рей. Сыт ими по горло. Он наклонился к Лоретте.

— Послушай, — шепнул он ей доверительно, — ведь это случилось как-то вдруг, неожиданно? Ты не замечала в ней такого желания раньше?

— Да нет, говорю тебе. Да и здесь, — она ткнула в карты, — тоже ничего!

Рею захотелось встряхнуть ее хорошенько. Что там можно углядеть на этих листочках?

— Послушай, может, она что-то говорила?.. Но Лоретта не слушала.

— Если бы знать точно, в котором часу она родилась. Здесь даже минуты играют роль, — бормотала она. — Денни не знает, а ведь это так важно. Понимаешь, — она, наклонилась к Рею, зашептала заговорщическим тоном, — хорошо, когда влияние Солнца не омрачено другими планетами. В день рождения Денизы Солнце было в Стрельце. Но надо знать и где была в это время Луна, а также точное расположение каждой из планет на небе, их взаимодействие, аспект, угол склонения, многое другое…

Рей глубокомысленно кивал. Он вообще ничего не понимал из того, о чем толковала Лоретта. Не понимал и не хотел понимать. Ясно было одно: Дениза может уйти. Уйти из его жизни.

— Видишь ли, — продолжала объяснять Лоретта, — если Солнце находилось в том зодиакальном созвездии, под которым ты родился, предположим, в Близнецах, то ты станешь типичным Близнецом со всеми ярко выраженными свойствами этого знака. Но если при этом Луна будет в Овне, то на твою любовную жизнь будет оказывать влияние этот знак. Если в момент рождения силен Плутон, то тебе будут свойственны странные, почти безумные поступки, не объяснимые с точки зрения здравого смысла. Ты понимаешь, о чем я?

Рей уже не знал, куда бежать от этой наукообразной чепухи, и был рад, когда в комнату с подносом в руках вошла Дениза. Он встал, помогая ей накрыть на стол. Но вид кофе и весьма аппетитных пирожных не возбудил аппетита.

— Ты собираешься уезжать? — спросил он, глядя на Денизу исподлобья.

Она бросила на Лоретту гневный взгляд.

— Пока не решила. — Дениза затравленно огляделась. Или, может быть, ему показалось? — Но на всякий случай хочу предупредить Лори, чтобы она не оказалась в неприятной ситуации, если я все-таки надумаю уехать. Пусть подыщет себе другую соседку.

— Ну как это назвать! — запричитала Лоретта, закатив глаза. — Мы тут так здорово устроились, прожили в мире и согласии два месяца, успели привыкнуть друг к другу, а она вдруг срывается невесть куда. Да уж, настоящий Стрелец! Никакой основательности! Уходит, сжигая мосты, без оглядки, не жалея ни о чем и ни о ком, оставленном в прошлом.

— Лори, может, хватит?

— Не хватит. Я не хочу, чтобы ты уезжала, и не понимаю, зачем ты это делаешь. Тебе ведь даже некуда ехать. Такое впечатление, будто ты от чего-то скрываешься, бежишь.

— Глупости! Я только… я еще не решила. Лучше бы ей вообще ничего не говорить этой Лоретте. Надо было догадаться, что из этого выйдет. Но предавать подругу все же нельзя. — Как бы там ни случилось, — беззаботно добавила Дениза, — я ведь не уезжаю прямо сейчас, так что лучше оставить этот разговор.

Но Лоретта не желала униматься и все ворчала насчет того, что в характере Денизы происходят странные завихрения, наверняка вызываемые влиянием на ее гороскоп таинственной звезды, поднимавшейся на востоке как раз в момент рождения Денизы…

Господи, скорей бы ты замолчала, в сердцах подумала Дениза. Хоть бы Рей остановил ее.

— Твой кофе остынет, — напомнила она Рею. — Угощайся, эти пирожные с абрикосовым джемом — просто пальчики оближешь. Гордость соседней пекарни.

Рей взглянул на пирожные и перевел взгляд на Денизу.

— Пошли погуляем, — внезапно сказал он, вставая.

Дениза не знала, как быть. Отказаться от приглашения? И нелепо, и странно. Пойти? Но вид Рея не предвещал ничего хорошего. Выслушивать его упреки? Объясняться?

Рей, не дожидаясь ответа, пошел к выходу. Дениза, хоть и неохотно, но все же последовала за ним. Он молча натянул куртку, помог одеться даме и, решительно схватив ее за руку, вывел из дома.

Выл ветер, хлестал дождь, совсем как в тот вечер, когда он загнал ее в угол в баре Трэвиса.

— Ты лгала мне, — произнес мужчина с той же интонацией.

У Денизы подкосились колени. Он знает! Знает! Ей захотелось вырваться, скрыться, и в то же время другое противоречивое желание овладело ею: объяснить ему все, быть может, Бог смилостивится и любимый поймет, не прогонит ее прочь.

Рей почти бежал, до боли стиснув ее локоть. Дениза едва поспевала за ним. Во рту у нее пересохло, горло сдавил спазм, говорить она не могла.

Рей первым нарушил молчание. Не замедляя шаг, он на одном дыхании произнес:

— Я думал, мы друзья.

— Мы… друзья, — ответила она, задыхаясь. Может, показалось? Может, он ничего не знает?

— Откуда же такая скрытность?

— Скрытность?

— Да, я говорю о твоем отъезде. Ты же собиралась улизнуть, не так ли? Раствориться в воздухе?

— Нет, — ответила Дениза и замолчала. Что еще можно добавить? Ведь именно улизнуть она и собиралась. Исчезнуть, чтобы он не узнал, куда и зачем.