Обольщение в красном - [3]

Такое объяснение вполне устраивало Себастьяна, поэтому он не стал возражать приятелю. Держась по-дружески, он продолжил внимательно изучать лица вокруг, но ни одно не привлекло его внимания, не навело на мысли о том, что это и есть Домино.

Похоже, Хоксуэлл собирался провести тут всю ночь. Себастьяну нужно было отделаться от него, и для этого, подумал он, лучше всего подойдет придуманная самим же Грейсоном версия.

— Извини, пожалуйста, но мне нужно потолковать с хозяином о человеке, ради которого я сюда приехал, — сказал Себастьян.

С этими словами он ушел. Когда Себастьян разыскал хозяина заведения, тот наливал эль долговязому парню с длинными рыжеватыми волосами.

— В гостинице есть кто-нибудь, кто спрашивал бы мистера Келмсли или наводил какие-то справки об этом человеке? — спросил Себастьян.

Несколько мгновений хозяин гостиницы молча глазел на него, а потом мрачно ответил:

— Наверху, задняя часть дома, последняя дверь. Гость в этой комнате — тот, кого вы ищете, и я не хочу знать почему.

Себастьян направился к лестнице. Вот было бы хорошо, если бы слова Хоксуэлла оказались правдой! Пережидать непогоду под пуховым одеялом, в тепле и уюте, обнимая какую-нибудь женщину, что могло быть лучше! Это послужило бы чудесной компенсацией за долгую и неприятную поездку верхом, когда он думал только о том, как бы поскорее все завершить. Увы, он был связан необходимостью потолковать с человеком, который называл себя Домино.

Одрианна куталась в шаль, прячась в тени комнатенки. Скудный огонь в очаге не согревал промозглый и сырой воздух. Впрочем, она дрожала не только из-за холода.

Вынужденное бодрствование заставило ее придумать новое решение загадки, кроющейся в тексте объявления, которое она перечитала еще раз. Одрианна увидела собственный план с другой точки зрения, иначе посмотрела на всю свою жизнь, за исключением последних семи месяцев.

И пришла в ужас, потому что ее сегодняшнее поведение показалось ей абсолютно безумным и непростительно опрометчивым.

Мама наверняка сказала бы то же самое. Да и отец бы с нею согласился. И Роджер был бы ошеломлен, если бы узнал правду. Приличные молодые женщины не отправляются в путь в одиночестве, не останавливаются в сомнительных гостиницах и не ждут в темных комнатах встречи с неизвестными мужчинами.

Постепенно эта поездка стала казаться Одрианне каким-то кошмарным сном. Она заставляла себя успокоиться и попыталась вернуть себе недавнюю решимость.

Она здесь, потому что никто не может заменить ее. Мир похоронил доброе имя отца вместе с его телом. И его смерть стала доказательством того, что выдвинутые против него обвинения обоснованны. Все считали, что он пошел на самоубийство из-за угрызений совести, а не из-за глубокой меланхолии, которая вынудила его покончить счеты с жизнью. И вся семья по-прежнему стыдилась его поступка. Мама растеряла большинство своих друзей, хоть и продолжала отчаянно защищать его память. Когда разразился скандал, даже дядя Руперт перестал им писать. И Роджер тоже не смог перенести этого скандала.

Одрианна изо всех сил пыталась держаться равнодушно, но при мысли о Роджере ее охватывала невыносимая грусть. Одно успокаивало: когда-нибудь все закончится. Одрианна могла утешать себя тем, что больше никогда не окажется в плену иллюзий. И теперь, когда удача повернулась к ней спиной, ни один другой мужчина не сделает ей предложения.

Одрианна сказала матери, что будет жить с кузиной Дафной, чтобы хоть немного уменьшить груз финансовых проблем, вызванных смертью отца, когда семья была вынуждена влачить жалкое существование на взятые в долг деньги, но на самом деле ей хотелось вырваться из унылого однообразия старой жизни и построить новую, собственную, в которой она сможет воплотить свои надежды.

Толпа внизу шумела все громче, и до Одрианны постепенно стал доноситься гул голосов. Правда, наверху, где находилась ее комната, стояла тишина, нарушаемая лишь редким хлопаньем дверей. Эта тишина пугала и действовала на нервы. Немного успокаивало лишь то, что в соседних комнатах были другие постояльцы. Если Домино захочет совершить что-то нехорошее, она закричит, и ей быстро придут на помощь.

Одрианна плотнее закуталась в шаль и крепче сжала рукоятку пистолета Дафны. Она взяла его с собой, чтобы чувствовать себя увереннее и чтобы Дафна не ругала ее за то, что она не позаботилась о самозащите.

Себастьян нажал на ручку двери, и, к его удивлению, она тут же подалась. Он распахнул ее и вошел в комнату.

Его мгновенно ослепил свет лампы. Он показался таким ярким, что Себастьян не смог сразу разглядеть комнату, погруженную во мрак, но все же шагнул вперед, чтобы обойти источник столь резкой иллюминации. Когда его глаза привыкли к полумраку, он увидел изголовье кровати, какие-то вещи на крючках, письменный стол и громаду платяного шкафа.

А потом за линией света в другом углу он разглядел какое-то очертание небольшой мягкой фигуры и замер. Это была женщина!

Себастьян был настолько поражен, что на мгновение опешил. Он всегда считал, что Домино — мужчина. Конечно, подобную ошибку можно было бы простить, если бы для этого были хоть какие-то основания.